* * *
Приливное течение тянуло параллельно берегу. Показался пляж, и Соколов стал энергично грести, насколько позволял спасательный костюм; смысла в плавучести костюма не было, но Соколов решил не снимать его, чтобы ненароком не умереть от гипотермии в двух шагах от суши. Солнце встанет еще не скоро, а когда встанет, сразу скроется за плотными облаками, однако небо определенно светлело, и на берегу стали проступать кое-какие детали: бревна, кострища и туалетная кабинка.
Продираясь сквозь густой лес бурых водорослей, он доплыл до места, где нащупал каменистое дно, и побрел к берегу – осторожно, чтобы не подвернуть ногу в необдуманной спешке. Когда воды было уже по колено, укрылся за бревном, на случай если за ним наблюдают из домов на склоне, и снял костюм, из-под которого вытащил одежду, уложенную в мусорный пакет. Затем полностью переоделся, сменив все, кроме носков и обуви, – их он повесил на шею. Костюм, если бросить его прямо тут, привлечет внимание, поэтому Соколов сунул его в пакет и закинул на плечо. Потом выбрался на берег и пошагал вдоль воды на юг. Он не представлял, где находится, однако грузовой корабль шел к югу: логично предположить, что портовые сооружения и ближайший крупный город находятся именно в том направлении.
У почти потухшего костра тесной кучкой дремали шестеро подростков обоего пола. Разбросанные вокруг пустые бутылки из-под пива и обертки от фастфуда давали вполне ясное представление о том, как они провели прошлый вечер. Им хватило ума заранее позаботиться о спальниках и одеялах на случай ночевки. Когда Соколов подошел поближе, один из подростков встал и неверной походкой удалился на достаточную, по его разумению, дистанцию, где можно вытащить член и отлить, не смутив женскую половину компании, если та вдруг не спит. Соколов с одобрением отметил, что в этом смысле мальчишка ведет себя предусмотрительно и постоянно оглядывается.
Когда Соколов был от него в нескольких шагах, тот все еще извергал на зависть крепкую юношескую струю. Подросток окинул незнакомца взглядом с ног до головы, но испуга не проявил – только настороженное любопытство. Он решил, что перед ним не бомж и не преступник.
– Что это за место? – спросил Соколов.
– Парк «Голден-Гарденс», – ответил подросток, наивно полагая, что Соколову это хоть что-то прояснит.
– Как название города?
– Сиэтл.
– Спасибо.
Когда Соколов уже проходил мимо, подросток полюбопытствовал:
– А ты, типа, с поезда спрыгнул?
Между пляжем и домами тянулось железнодорожное полотно.
– Типа, – подтвердил Соколов. Потом кивком указал на юг вдоль берега. – Автобус?
– Да. Иди в сторону яхтенной пристани.
– Спасибо. Хорошего дня.
– И тебе. Приятной прогулки, чувак.
– Моя задача – другая. Хотя спасибо. Удачно отлить.
День 19
План Оливии поскорей свалить из гостиницы и, не теряя вчерашнего темпа, взяться за дело во многом оказался до глупости наивным. Накануне она уснула прямо в одежде и кое-что не успела: например, сходить в душ, проверить почту и связаться с инспектором Фурнье, который любезно выслал ей полицейские отчеты. После того как ее разбудил звонок Шеймуса, Оливия взялась подгребать хвосты. Посещение душа прошло быстро и по плану. Все остальное – нет. Мимолетный, как ей представлялось, просмотр почты обернулся погружением в унылую трясину. Когда Оливия в первый раз подняла голову от писем, полутора часов как не бывало, а конца-края даже не просматривалось. Электронные письма, разосланные ею в начале операции, породили сеть тредов, в которых она теперь основательно увязла, а в ответах уже грозились устроить телефонное совещание в режиме конференц-связи. Поспешное бегство Оливии из сиэтлского офиса ФБР сбило с толку и рассердило ее коллег, которых теперь следовало соответственно ввести в курс дела и успокоить. При этом все они постепенно узнавали о расшифрованной записи с камер в доме Питера. Оливия видела, как известие распространяется по сети агентов через рассылку и начинается обсуждение, что делать дальше. Было субботнее утро, фэбээровцы строчили ответы с бровки футбольных площадок, где играли их дети. Письма с пометкой «не в офисе» метались туда-обратно, как шарики в пачинко. Источник видеозаписи представлялся до крайности необычным: ключ расшифровки раздобыли на Филиппинах в бумажнике мертвеца, сделал это венгр, который затем передал ключ через находящегося в Канаде американца, причем их контакт происходил на вымышленной планете. Оливии пришлось вмешиваться и разъяснять, что к чему.
И это только что касается ФБР и Сиэтла. Оливия сглупила, когда поделилась с Лондоном планами рыскать по Принс-Джорджу в поисках нужной видеозаписи; начавшиеся споры и попытки ей помочь только мешали.
Она так и потонула бы в е-мейлах, если бы не позвонил Фурнье, у которого вдруг взыграло гостеприимство, и не пригласил на чашечку кофе. Договорились встретиться через полчаса в фойе. Оливия сложила вещи (плевое дело – она почти ничего не распаковывала, а половина барахла так и лежала в машине), потом решила посмотреть в Гугле дорогу до Принс-Джорджа.
И призадумалась. Ехать туда семьсот пятьдесят километров. Это одиннадцать часов плюс остановки на поесть и пописать. Как-то уж слишком. Оливия стала грешить на Гугл, не предложил ли тот по ошибке какой-нибудь бредовый извилистый маршрут. Но нет, вполне прямой. Принс-Джордж в самом деле далеко. До него как от Лондона до северного края острова Великобритания. То есть ехать весь день и добраться затемно. А завтра – воскресенье.
Оливия посмотрела, не летают ли туда раз в час самолеты. Оказалось, в день есть лишь несколько рейсов, причем на ближайший можно успеть, если отменить завтрак с инспектором и сейчас же рвануть в аэропорт, что стратегически не очень умно. Поэтому она заказала билет на рейс ближе к полудню.
Затем спустилась в фойе на кофе со сконами. Отчего-то она представляла Фурнье этакой помятой квебекской версией лейтенанта Коломбо, причем годам к пятидесяти, однако увидела спортивного человека едва за тридцать, в стильных очках, в которых тот выглядел еще моложе. То, что она ошибочно принимала за холодность, было, вероятно, деловыми манерами жителя континентальной Европы, совершенно непохожими на раскованность фэбээровцев. Оливия тут же предположила (и Фурнье вскоре это подтвердил), что он несколько лет прожил во Франции, где и приобрел профессиональные манеры вместе со вкусом к хорошим оправам. А статус Оливии как агента МИ-6, работающего на чужой территории, не позволял ему держаться менее формально. Теперь же, при личной встрече, он был необычайно мил и обходителен.
Тут Оливия не удержалась и поведала ему о своих планах искать в Принс-Джордже стратегически расположенные камеры. Фурнье сел поудобнее, погладил модную щетину на подбородке, глубоко задумался и, наконец, сказал:
– В идеальном мире вам не пришлось бы лично ехать на поиски. – Он очень театрально пожал плечами и склонил голову набок. – Но, учитывая данность, боюсь, вы правы. У нас нет ни доказательств, что Джонс хотя бы приближался к Канаде, ни поводов видеть криминал в исчезновении охотников, поэтому искать те записи обычными способами было бы… как бы это помягче… трудоемко.
