– Я докладываю ему о ходе работ.
Такая формулировка Зуле не понравилась.
– А о возможной связи с Манилой он знает?
– Пока нет.
– Тогда хорошо бы подать ее как повод для дополнительной вылазки в город. Это бы нам помогло.
– Чем это вам поможет?
– Нам, – повторила Зула.
Ей очень захотелось убить Питера. Она понимала, что это желание пройдет… а потом снова вернется.
– Да делай со своей информацией что хочешь, – сказала она и вышла.
* * *
– Вы с ума сошли?
Соколов опешил. В сумасшествии его обвинял не кто-нибудь, а Иванов. Неожиданно. Соколов даже не нашелся с ответом.
Он рассказывал о том, что было днем: поначалу кратко (как правило, начальству нужен сжатый отчет), – однако Иванов потребовал детального доклада. После пары уточняющих вопросов Соколов стал излагать события подробно. Иванов внимательно выслушал историю о консьержке, о туре по магазинам и о походе вдоль берега.
Соколов привык к начальственным разносам, поэтому, договорив, стал ждать.
Иванов хохотнул.
– Да мне плевать, из какой дряни сделаны стены. Плевать, пробьет ли их дробь-четверка и как лучше покинуть дом в случае отступления. Что творится у вас в башке? По-вашему, тут идет битва за Грозный? Так вот – это не битва за Грозный! Все очень просто: надо отыскать Тролля, пойти к нему домой, вломиться в квартиру и приволочь ко мне.
Соколов молчал.
– Я что – не того нанял?
– Вероятно, – ответил Соколов. – Ребята из Сиэтла – те, которые разобрались с Уоллесом, – вот они лучше подошли бы для такой работы.
– Знаете, тех ребят из Сиэтла здесь нет!!! – Иванов начал фразу спокойно, а закончил ревом, от которого сдетонировала бы взрывчатка. – Вместо них у меня вы!!! А обходитесь вы очень недешево!
Соколов хотел напомнить, что он и его команда – консультанты по безопасности, а Иванов дает им задания по меньшей мере странные, однако не стал – от его слов настроение Иванова вряд ли улучшится.
– И еще – какого черта вы поперлись вдоль берега? Решили, что Тролль живет в паромном терминале?
– Я проводил разведку. Исследовал зону операции.
Иванов немного помешкал.
– Ваша зона операции – там, где живет Тролль. А живет он не в терминале.
Соколов промолчал.
– Я, может, чего-то не понимаю? Объясните ход своих мыслей, – потребовал Иванов.
– Возможности для маневра тут почти нет. – Соколов кивнул в сторону окна. – Сами посмотрите: все застроено. А вода – совсем другое дело. Да, там тоже тесно, но это единственный вариант, если придется…
– Придется что?
– Отступать. Импровизировать. Проявлять изобретательность.
С полминуты Иванов, собрав все силы, молча боролся с приступом ярости.
Соколова совершенно не волновало, что произойдет, если тот все-таки сорвется. Сейчас его куда больше беспокоила кровеносная система своего начальника. Во время похода по гостиницам Соколов улучил момент, вышел в Интернет и убедился, что препараты, которые принимает Иванов, действительно от давления.
Если, конечно, таблетки не лежат в сумке без дела.
Соколова тревожило, что у Иванова, пока тот перебарывает свою ярость, давление становится как в глубоководных нефтяных скважинах. И что сгустки крови попадают ему прямо в мозг.
Если Иванов умрет, как они выберутся из этой страны?
Соколов глубоко задумался и даже забыл, что Иванов еще жив и стоит рядом.
– Ваше дело, – предельно спокойно сказал наконец Иванов, – не проявлять изобретательность. Никаких отступлений не будет. Импровизаций – тоже.
– Я понимаю. Но ознакомиться с территорией и подготовить запасной план всего лишь обычная практика.
Этот уместный довод растревожил Иванова, как никакие другие слова за все время беседы. И дело даже не в том, что он не видел смысла в запасном плане. Иванова стали мучить подозрения – он решил, что Соколов хитрит.
Однако и теперь Соколов не отказывался от тактики маневров и отступлений. Он пожал плечами, будто упомянул запасной план исключительно к слову, и сказал:
– Кстати, есть идея.
– Какая?
Соколов отошел к окну и взглянул на береговую линию. Было только семь вечера. Тысячные толпы шли через двери паромных терминалов в обоих направлениях. Иванов встал рядом с Соколовым, попытался угадать, куда тот смотрит, но быстро потерял терпение.
– Ну?
– Сейчас ни одного нет. Их вообще не так много по сравнению с обычными пассажирами.
– Кого?
– Рыбаков.
– У рыбаков отдельный терминал, – прорычал Иванов.
– Нет, я не о профессиональных рыбаках, а о любителях. Они мне сегодня попадались. Обычные китайцы, пенсионеры. Возвращались с рыбалки. Ездили на весь день – видимо, на один из вон тех островков. – Тут Соколов посмотрел Иванову в глаза. – У них забавные шапки.
– Видел я их – обычные конические шляпы.
– Нет, не эти. У рыбаков – крупные головные уборы из светлой ткани: спереди большие козырьки, по бокам и сзади – полы до плеч. Арабы надевают что-то подобное во время песчаных бурь. Голова и лицо почти полностью скрыты, особенно если нацепить большие солнечные очки.
– Они же весь день на солнце, – сообразил Иванов. – А с зонтиком в руках рыбачить неудобно.
– Да. Кроме того, они носят удочки вот в такенных чехлах, – развел руки на метр Соколов, – а в чехлах есть отделение для катушки.
Иванов немного успокоился и стал кивать.
– Более того, у них всегда с собой сумки-холодильники.
– Превосходно, – сказал Иванов.
– На рыбаков никто не обращает внимания.
– Конечно, – согласился Иванов. – Мы же с вами не замечаем стариков с удочками где-нибудь на мосту в Москве.
– Они ходят поодиночке, но, бывает, собираются вместе, нанимают лодку и едут на прикормленное место.
– Понятно.
– Ну так вот. Весь день в рыбацких костюмах не походишь – в нас обязательно распознают не-китайцев. Но весь день и не надо – достаточно пройти от машины до здания или полквартала по улице, так чтобы все местные придурки в радиусе километра не кинулись снимать нас на телефоны и звонить маме.
– Очень хорошо, очень хорошо, – кивал Иванов.
Соколов не стал упоминать, что не замечают здесь еще кое-кого: нищих, которые лежат на тротуарах в самых людных местах.
– Составим план, – объявил Иванов. – Один-единственный план. И он сработает.
