Книга Гламур, страница 40. Автор книги Кристофер Прист

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Гламур»

Cтраница 40

Я уже готова была выйти из дома, хотя оставалось еще много времени, когда в холле зазвонил телефон. Я подняла трубку. На сей раз это действительно был Найалл. Вероятно, он забрался в чей-то дом и позвонил. Я почувствовала несказанное облегчение. Только теперь я могла быть уверена, что он не витает где-то поблизости, укутавшись в эту свою жуткую, непробиваемую невидимость.

– Сьюзен, – сказал он. – Это я.

– Где ты был? Ты меня напугал до полусмерти. Исчез на трое суток. Почему ты?..

– Я подумал, что тебе будет приятно кое-что узнать, – сказал он. – Его зовут Ричард Грей.

– Кого?

– Твоего дружка из паба. Он откликается на имя Ричард Грей.

– Найалл, каким образом?..

– Он работает в службе новостей Би-би-си, – снова не дал мне говорить Найалл. – Кинооператор, двадцать восемь лет, живет в западном Хэмпстеде, в пабе был со своей подружкой. Хочешь знать ее имя?

– Нет! – сказала я решительно. – Найалл, откуда ты, черт возьми, все это знаешь? Только что сам выдумал?

– Проверишь, если встретишься с ним. Ты ведь уже готова, не так ли?

– Это тебя не касается, – отрезала я.

– Нет. Все, что ты делаешь, меня касается. Только поэтому я и звоню. Полагаю, тебе интересно знать, что я на некоторое время уезжаю из Лондона.

Найалл прежде никуда не уезжал, и эта неожиданная новость заставила меня воспрянуть духом. Каким бы коротким ни оказалось «некоторое время», у меня появлялся шанс узнать тебя ближе, не страдая от его назойливости. Ожидая от него разъяснений, я молчала, бессмысленно уставившись на общую доску объявлений, висевшую возле телефона. К ней было приколото множество старых записок. Жизнь соседей казалась такой простой и прозрачной, не обремененной всякой там невидимостью. «Анна, пожалуйста, позвони Себу». «Дик, только что звонила твоя сестра». «Вечеринка в № 27 в субботу вечером. Приглашаются все».

– Куда ты собираешься? – спросила я наконец, пытаясь изобразить равнодушие. Или, вернее, неравнодушие, но не то, которое я на деле испытывала.

– То-то и оно! На юг Франции. У моих друзей там вилла, но я не знаю точного адреса. Где-то рядом с Сен-Рафаэлем. Поживу у них пару недель.

Мне даже в голову не приходило, что у него могут быть близкие друзья, да еще с собственным домом.

– Приятно слышать, – сказала я. – Отличная идея.

– А ты бы не хотела поехать со мной?

– Ты же знаешь, как я занята.

– Да, но не настолько, чтобы отказаться от свидания с Ричардом Греем. Ведь так? Ты к нему собираешься, верно?

– Вполне возможно, – сказала я.

– Нынче вечером, не так ли? Ведь вы об этом договорились? Сегодня ваша первая встреча один на один.

Я ощутила знакомый изматывающий страх. Он не позволил бы чему-либо измениться. Но даже и в этом случае то, что он знал о моих планах…

– Ты подслушивал?

– Не исключено.

Теперь, оглядываясь назад, я понимаю, что именно в тот момент я могла раз и навсегда выкинуть Найалла из своей жизни. Мне следовало проигнорировать его заявление или просто повесить трубку. Поступи я так, возможно, и не случилось бы ничего из последующих событий. Но мы с Найаллом слишком долго были близки, слишком близки, и я тоже заразилась свойственной ему беспечностью. Не надо было так легко забывать его угрозы. Тогда, после первого исчезновения, когда он впервые погрузился в свою абсолютно непроницаемую невидимость, он похвалялся, будто может пребывать в таком состоянии сколь угодно долго. И ни один человек, говорил он, никогда не сможет его увидеть. Даже другие гламурные. Даже я. Я не хотела тогда верить, но если Найалл не лгал, значит, он может находиться где угодно в любое время. Сейчас он намекал, что в тот вечер в пабе, когда я решилась заговорить с тобой, он, никому не видимый, все время стоял возле нас и слышал каждое слово. Но как он умудрился узнать твое имя и выяснить, где ты работаешь? Должно быть, выследил тебя. Интересно, чем еще он занимался эти три дня и какие планы вынашивает?

Стараясь не выдать озабоченности, я спросила:

– На сколько дней, говоришь, ты уезжаешь?

– Разве я говорил об этом? Почему бы тебе просто не дождаться моего звонка из Лондона, когда я вернусь?

– И когда же это случится?

– Зачем тебе обязательно знать? Я позвоню оттуда, если смогу. Послушай, мне пора вешать трубку. Через час мы уезжаем.

– Имей в виду, – сказала я, – если ты задумал о, мне мешать, я больше не стану с тобой говорить никогда в жизни.

– Можешь не беспокоиться, в ближайшее время ты меня не увидишь. Я пришлю тебе открытку из Франции.


Я родилась двадцать шесть лет назад в одном из городков-спутников Манчестера. Мы жили у самой границы с графством Чешир, можно сказать, почти в сельской местности. Мои родители родом из Шотландии, с западного побережья близ Эра. Поженившись, они вскоре переехали в Англию. Отец служил бухгалтером в большой конторе недалеко от дома. Пока моя сестра Розмари и я были маленькими, мать присматривала за нами, а когда мы подросли, стала подрабатывать официанткой на полставки.

Сколько я себя помню, в детстве я была совершенно нормальным ребенком, крепким и здоровым. Не было даже намека на те особые свойства, которым предстояло проявиться впоследствии. Розмари, которая старше меня на три года, напротив, была слабой и часто хворала. Я хорошо помню, как родители непрестанно твердили, что я должна вести себя тихо, не шуметь, ходить по дому на цыпочках, чтобы не разбудить или не потревожить больную. И я действительно старалась вести себя как можно тише, со временем это вошло в привычку. Я не отличалась буйным нравом, наоборот, всегда была послушной. Мне хотелось быть хорошим ребенком, и я была – или, по крайней мере, пыталась быть образцовой дочерью, о какой мечтает любая мать. Что касается сестры, то в промежутках между болезнями она являла полную противоположность мне.

Розмари слыла сорванцом, носилась, наполняя весь дом шумом, я же все больше съеживалась и боялась дышать, стараясь сделаться незаметной. Сейчас это чуть ли не обязательно для таких, как я и мне подобные, но тогда, в детстве, желание слиться с фоном было всего лишь одним из свойств моей натуры. В остальном я вела себя так же, как другие дети: ходила в школу, заводила друзей, праздновала дни рождения и бывала на детских праздниках, падала, обдирая колени и локти, училась кататься на велосипеде, мечтала иметь пони, украшала стены снимками поп-певцов и кинозвезд.

Перемены пришли позже, когда я стала подростком, и не все сразу. Я не могу точно вспомнить, когда впервые осознала, что отличаюсь от других девочек в школе, но к пятнадцати годам все уже прояснилось – я стала такой, как сейчас. В моей семье редко обращали внимание на то, чем я занимаюсь. На уроках учителя обычно не откликались, когда я тянула руку. Другие дети, видимо, тоже почти не замечали моего присутствия. Постепенно, одну за другой, я потеряла всех старых подруг. Я легко училась и получала хорошие отметки, однако в табелях об успеваемости и прилежании встречались весьма сдержанные отзывы: «средние способности», «старательная», «умеренные успехи». Единственным предметом, где я выглядела блестяще, было рисование, но это лишь отчасти объяснялось моими способностями. Во многом своими успехами я была обязана учительнице, которая, не жалея сил, поощряла и ободряла меня и готова была заниматься со мною даже после уроков.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация