- Генерал, если мы хотим спасти ей руку, нужно немедленно оперировать. Плечевой сустав разбит...
Девушка повернула прекрасную голову к Питеру. Ее густые золотистые волосы смешались с засохшей кровью, и на одной щеке было кровавое пятно.
Теперь лицо ее стало совершенно бесцветным, как голова ангела, изваянная из белого мрамора. У кожи появился восковой блеск, она стала почти прозрачной, и лишь глаза оставались свирепыми, их не приглушили болеутоляющие лекарства, которыми ее напичкали.
- ...Я попросил южноафриканцев о помощи, - продолжал врач, - и нас ждут два хирурга-ортопеда. На вертолете ее перевезут в Центральную больницу в Эденвейле...
Ей уже оказали помощь, весь "Тор" занимался ею, как главной знаменитостью. Она сделала первый шаг по усыпанной розами дороге славы, и Питер мог представить себе, как газеты будут раписывать ее красоту... они с ума сходили из-за смуглой, с глазами хорька Лейлы Халед, с ее темными усиками... а из-за этой вообще перескочат через собственную голову.
Никогда Питер не испытывал такого сильного чувства, как сейчас.
- Выйдите, - сказал он врачу.
- Сэр? - Молодой человек удивился.
- Выйдите, - повторил Питер, - все выйдите. - Он ждал, пока за ними закроется непрозрачная стеклянная дверь, прежде чем заговорил с девушкой обычным тоном.
- Вы заставили меня отказаться от своих принципов и спуститься на ваш уровень.
Девушка неуверенно смотрела на него, глаза ее устремились на короткоствольный пистолет, который Питер держал в руке.
- Вы заставили мен, профессионального солдата, нарушить приказ старшего по команде перед лицом неприятеля. - Он помолчал. - Я привык гордиться собой, но когда я сделаю то, что должен сделать, мне нечем будет гордиться.
- Я требую свидания с американским послом, - хрипло сказала девушка, по-прежнему глядя на пистолет. - Я американская гражданка. Я требую защиты...
Питер прервал ее, он говорил быстро:
- Это не месть. Я достаточно стар и опытен, чтобы понимать, что из всех человеческих излишеств у мести самый горький вкус.
- Ты не сможешь... - Девушка кричала, голов ее звучал резко, в нем теперь слышался страх. - Тебя уничтожат.
Питер продолжал, словно не слыша:
- Это не месть, - повторил он. - Вы сами назвали причину. Если вы будете продолжать существовать, вас освободят. Пока вы живы, будут умирать другие... и умирать, лишившись человеческого достоинства. Умирать в ужасе, как вы убивали...
- Я женщина. Я ранена. Я военнопленная, - кричала девушка, пытаясь приподняться.
- Это все старые правила, - сказал ей Питер. - Вы разорвали их и создали новые. Отныне я играю по вашим правилам. Я опустился на ваш уровень.
- Ты не убьешь меня, - в голосе девушки звучали дикие нотки. - У меня еще много дел...
- Колин, - негромко сказал Питер, не глядя на американца. - Тебе лучше выйти.
Колин Нобл колебался, положив правую руку на рукоять браунинга, и девушка умоляюще повернула к нему голову.
- Не позволяйте ему.
- Питер... - сказал Колин.
- Ты был прав, Колин, - негромко сказал Питер. - Эта девочка очень похожа на Мелиссу-Джейн.
Колин Нобл отнял руку от пистолета и пошел к двери. Девушка начала выкрикивать непристойности и угрозы, голос ее был полон ужаса и ненависти.
Колин неслышно закрыл дверь и встал спиной к ней. Единственный выстрел прозвучал оглушительно громко, и поток гнусных окорблений внезапно прервался. Наступившая тишина была даже ужасней, чем предшествовавшие ей звуки. Колин не шевелился. Он ждал четыре, пять секунд, наконец дверь открылась, и генерал Питер Страйд вышел в основное помещение. Он протянул Колину пистолет, один ствол которого был горяч на ощупь.
Красивое аристократическое лицо Питера осунулось, он словно пережил долгую опустошительную болезнь. Лицо человека, прыгнувшего в пропасть.
Питер Страйд раскрыл стеклянную дверь и вышел не оглядываясь. Несмотря на ужасное выражение отчаяния, он по-прежнему вел себя как солдат, и походка его была твердой.
Колин Нобл даже не заглянул в дверь.
- Теперь она ваша, - сказал он врачу. И пошел вслед за Питером Страйдом по широкой лестнице.
Предстоял долгий трудный галоп по ровной местности, потом по пастбищу к вершине подъема, и на пути только одни ворота. Мелисса-Джейн вела свою гнедую кобылку, рождественский подарок дяди Стивена. Она, как почти все девочки, подходящие к половой зрелости, испытывала страстную любовь к лошадям и выглядела прекрасно на своем лоснящемся породистом животном. Холод раскрасил ее щеки, и прядь волос медового цвета весело раскачивалась при каждом прыжке. За те несколько недель, что Питер ее не видел, она расцвела, и он с некоторым страхом и с большой гордостью понял, что она становится красавицей.
Питер сидел на одной из охотничьих лошадей Питера, рослом длинноногом животном, способном выдержать его вес, но мерин с трудом не отставал от летящей пары, которая легко танцевала впереди.
У живой изгороди Мелисса-Джейн не снизошла до ворот, она покрепче взяла в руки кобылку и повела ее через кусты. Маленький круглый зад приподнялся в прыжке, и комья земли полетели из-под копыт.
Перепрыгнув, она тут же развернулась, посмотрела на него, и Питер понял, что ему брошен вызов. Изгородь тут же стала казаться очень высокой, и он впервые заметил, под каким большим углом уходит назад земля. Он почти два года не ездил верхом, а на этом мерине вообще впервые, но лошадь храбро пошла на прыжок, и они перелетели через изгородь, неуклюже приземлились, Питер ухватился за шею лошади, и на какое-то мгновение ему показалось, что он упадет на глазах дочери; но он сохранил равновесие, поднял голову лошади, и они остановились.
- Суперзвезда! - со смехом крикнула Мелисса-Джейн, и к тому времени как он догнал ее, она уже спешилась под тисом на самой вершине и ждала его, пар от ее дыхания вился в холодном неподвижном воздухе.
- Наша земля когда-то тянулась до самой церкви, - Питер показал на далекую серую каменную иглу, вонзившуюся в брюхо неба, - а здесь почти до самого верха равнины. - Он повернулся в противоположном направлении.
- Да, - Мелисса-Джейн просунула свою руку в его. Они стояли рядом под деревом. - Семья продала ее, когда умер дедушка. Ты мне рассказывал. И это правильно. Одна семья не должна иметь так много.
Питер удивленно посмотрел на нее.
- Боже мой, коммунист в семье. Гадюка на груди.
Она сжала его руку.
- Не волнуйся, дорогой папочка. Раздувшийся плутократ - это дядя Стивен. А ты не капиталист. Ты вообще безработный... - Сказав это, она тут же смолкла, затих ее смех, она виновато посмотрела на него. - О, я не хотела. Правда.
