Мне пришлось встать на цыпочки, чтобы залезть руками ему под
волосы. Сзади это было бы легче сделать, но Ашер воспринял бы это как
отталкивание. Я не могла отвернуться от шрамов, хотя они никак не относились к
тому, чем я была занята.
Я распустила его заплетенные в косу волосы, разобрала пряди,
потом мне пришлось к нему прильнуть для устойчивости, расчесывая пальцами
золотые нити. В прикосновении к волосам в определенных ситуациях есть что-то
очень личное. Я не торопилась, наслаждаясь ощущением мягких волос, их
необычайным цветом, их густотой. Они упали, рассыпались по его плечам, и я
прекратила стоять на цыпочках – икры свело.
И в глазах у меня отразилось то, что я видела: он красив.
Ашер поцеловал меня в лоб, легко и нежно, придержал возле
себя секунду и шагнул назад.
– Я не могу подчинить себе твои глаза. Без этого или
без припадка страсти будет просто боль. Покормиться я могу на ком угодно, но того,
что я увидел в твоих глазах, мне не даст никто.
Он повернулся к Жан-Клоду, они встретились взглядами и долго
не отводили глаз, потом Ашер вышел из круга, а я отошла к Жан-Клоду и села
около него на корточки, отладив юбку. Он обнял меня и поцеловал в лоб, как Ашер
только что. Я подумала, не хочет ли он так ощутить вкус рта Ашера на моей коже,
но эта мысль не очень беспокоила. Может, и надо было спросить, но я не стала.
Наверное, не хотела знать.
Странник будто по волшебству оказался на ногах.
– Я не думаю, что мы поразились бы сильнее, если бы
Анита сотворила дракона из воздуха. Она укротила нашего Ашера и не заплатила за
это ни капли крови. – Он проплыл к середине комнаты. – Иветту так
легко не насытить. – Странник улыбнулся ей, и она встала. – Правда,
дорогая?
Проходя мимо, она потрепала Джейсона по волосам, и он
дернулся, будто она его укусила. От этого она развеселилась еще больше и, все
еще смеясь, повернулась в шорохе разлетевшихся юбок и протянула ему руки.
– Иди ко мне, Джейсон!
Он охватил себя руками, свернувшись калачиком, выставив
локти и колени, и только мотал головой.
– Ты – мой выбор, мой особый выбор, – сказала
Иветта. – Ты недостаточно силен, чтобы мне отказать.
У меня мелькнула ужасная мысль. Можно было поспорить, что
гнить в объятиях тоже не исключено было в переговорах Жан-Клода. А Джейсон
наверняка еще не оправился от объятий другого гниющего трупа. Наклонившись к
Жан-Клоду, я спросила:
– Ты договорился о запрете пытки, запрете прямой пытки?
– Конечно, – ответил он.
Я встала:
– Пить его кровь ты можешь, но гнить на нем не имеешь
права.
Она повернула ко мне холодные глаза:
– Здесь у тебя нет права голоса.
– Жан-Клод договорился, что пыток не будет. Если ты
будешь гнитъ, обнимая Джейсона, питаясь от него, – это пытка. Ты это
знаешь, потому и хочешь его.
– Я хочу получить свою долю вервольфьей крови тем
способом, который мне нравится.
– Можешь питаться от меня, – сказал Ричард.
– Ты не знаешь, что ты предлагаешь, – предупредила
я его.
– Я знаю, что моя обязанность защищать Джейсона, а ему
этого не перенести.
Он встал, неотразимый в своем новом фраке.
– Джейсон тебе говорил, что с ним случалось в
Брэнсоне? – спросила я.
Джейсона заставили участвовать в любовной сцене с двумя
вампиршами сразу, и они в процессе начали разлагаться. Превратились в древние
трупы, а он лежал между ними, обнаженный. Сейчас это стало для него невыносимым
кошмаром, почти фобией. Я была очевидцем, и за мое тело тоже хватались эти
мертвые руки, когда я бросилась его спасать. Я его понимала.
– Джейсон мне рассказывал.
– Слышать и видеть – это две разные вещи, Ричард.
Джейсон спрятал лицо в коленях и что-то тихо говорил. Мне
пришлось нагнуться, чтобы расслышать.
– Не буду, не буду, не буду, – повторял Джейсон. Я
тронула его за руку, и он завопил, тараща глаза и разинув рот.
– Все нормально, Джейсон. Все хорошо.
Ричард был прав. Джейсон не мог этого сделать.
– Ты прав, Ричард, – кивнула я.
– Нет, – возразил Падма. – Царь Волков мой! Я
не стану им делиться с кем бы то ни было.
– А я не согласна меньше чем на оборотня, –
капризно произнесла Иветта.
Джемиль встал с места.
– Нет, – сказал Ричард. – Это моя работа –
защищать Джейсона, Джемиль, а не твоя.
– А моя работа – защищать тебя, Ульфрик. Ричард покачал
головой и начал снимать черную бабочку.
Расстегнув верхние пуговицы манишки, он обнажил сильную
линию шеи.
– Нет! – Иветта топнула ножкой, уперла руки в
бедра. – Он не боится. А я хочу такого, чтобы боялся.
Я-то про себя подумала, что он будет бояться. Очень бояться.
Заметьте, что я не вскочила, предлагая себя вместо Джейсона. Я это
представление видела и быть в нем звездой не хотела.
– А у меня свои планы на Ульфрика, – сказал Падма.
Странник цыкнул на них, как на капризных ребятишек.
– Предложение щедрое, Иветта. Сам Ульфрик вместо одного
из своих волков.
– Мне не сила крови нужна, а сила ужаса!
– Слишком жирное предложение для не члена
совета, – вставил Падма.
– Они всегда так склочничают? – спросила я.
– Oui, – ответил Жан-Клод.
Почти вечная жизнь, потрясающие силы – и такая мелочность.
Как это прискорбно. Как банально.
Я взяла Джейсона за лицо и повернула к себе. Он дышал
коротко и быстро. Я взяла его за руку, она была холодной.
– Джейсон, если Иветта не станет гнить, ты можешь дать
ей пить свою кровь?
Он дважды сглотнул слюну и лишь тогда смог ответить:
– Не знаю.
Честный ответ. Он был в ужасе.
– Я пойду с тобой.
Тут он посмотрел на меня. На меня, а не на кошмары, что
носились у него перед глазами.
– Ей это не понравится.
– Ну и хрен с ней. Пусть соглашается или проваливает.
Джейсон ответил на мои слова призрачной улыбкой. Он сжал мои
руки и слегка кивнул.
Я поглядела на сидящего рядом Жан-Клода.
– Что-то от тебя немного помощи.
– Я тоже видел этот спектакль, mа petite.
Он так точно повторил мои мысли, что я даже подумала, чьи же
они на самом деле. Но фактически он сказал, что боится. Он не предложил бы себя
Иветте, чтобы только спасти Джейсона.
