Гостиная снова оказалась голой комнатой с каменными стенами.
Все старания Жан-Клода ее декорировать были налицо: на полу валялись кучи белой
и черной ткани и обломки дерева. Только портрет над фальшивым камином остался
нетронутым, и Жан-Клод, Джулианна и Ашер без шрамов взирали на разгром. Я
думала, нас будет ждать неприятный сюрприз, но только Вилли Мак-Кой стоял перед
холодным камином, спиной к нам, сцепив руки на пояснице. Гороховый пиджак резко
диссонировал с блестящими черными волосами, рукав был разорван и вымазан
кровью. Вилли повернулся к нам. Кровь сочилась из пореза на лбу, и он промокнул
ее платком, разрисованным танцующими скелетами. Платок был шелковый, подарок
подружки – столетней вампирши, которая недавно у нас появилась. Перед высокой,
длинноногой и красивой Ханной Вилли еще больше выглядел коротышкой, неряхой и
вообще... ну, Вилли – он Вилли и есть.
Он улыбнулся нам:
– Как хорошо, что вы к нам пришли.
– Кончай хохмить, – ответила я. – Где все?
Я направилась к нему, но Жан-Клод остановил меня, взяв за
руку выше локтя.
Вилли улыбался почти ласково и смотрел на Жан-Клода, будто
чего-то ждал. Я никогда еще не видела у него на лице подобного выражения.
У Жан-Клода на лице была идеальная маска пустоты,
замкнутости, и... да, страха.
– Что тут творится? – спросила я.
– Ма petite, позволь представить тебе Странника.
Я обернулась к нему:
– О чем это ты?
Вилли засмеялся – тем же раздражающим лающим смехом, как
обычно, но закончился этот смех низким воющим рычанием, от которого у меня
волосы встали дыбом. Я глядела на него и знала, что на моем лице написано
ошеломление.
Мне пришлось сглотнуть слюну, прежде чем я смогла
заговорить, хоть я и не знала, что сказать.
– Вилли?
– Он не может тебе ответить, mа petite.
Вилли стоял и смотрел на меня. При жизни он был неуклюж, как
пень. После смерти он не стал ловчее. Он слишком недолго был мертв, чтобы
овладеть этой сверхъестественной манерой двигаться, как другие вампиры. Сейчас
он шел к нам волной текучей грации. Это был не Вилли.
– Черт, – тихо сказала я. – Это навсегда?
Незнакомец в теле Вилли снова засмеялся.
– Я просто одолжил у него тело. Я много у кого тела
одалживал. Правда, Жан-Клод?
Я почувствовала, что Жан-Клод тянет меня назад. Он не хотел
подходить ближе. Я не стала спорить, и мы отступили. Странно было отступать
перед Вилли. В нормальном вице он был самый нестрашный вампир из всех, кого я в
жизни видала. А сейчас напряжение гудело в руке Жан-Клода. Я слышала у себя в
голове биение его сердца. Он боялся, и потому я тоже испугалась.
Странник остановился, уперев руки в бедра, и засмеялся.
– Боишься снова стать моей лошадью, Жан-Клод? Если у
тебя хватило сил сразить Колебателя Земли, то должно хватить сил и
противостоять мне.
– Я по натуре осторожен. Странник. И с годами эта
привычка не ослабела.
– У тебя всегда был хорошо подвешен язык, да и не
только он.
От этой двусмысленности я поморщилась, не уверенная, что
поняла ее, и не уверенная, что хотела бы понять.
– Отпусти Вилли.
– С ним ничего не сделается, – ответил вампир.
– Он все еще внутри этого тела, – сказал
Жан-Клод. – Ощущает, видит. Ты его только оттолкнул, Странник, но не
заменил.
Я поглядела на Жан-Клода. Его лицо ничего не выражало.
– Ты говоришь как будто по личному опыту, –
сказала я.
– Жан-Клод был когда-то одной из любимых моих лошадей.
Мы с Балтазаром очень часто его использовали.
Балтазар вышел из дальнего коридора, будто только и ждал
этих слов. Может быть, так оно и было. Он улыбался – скорее даже скалил зубы. В
своем белом костюме он имел элегантный и плутоватый вид. Остановившись около
Вилли, он положил руки ему на плечи. Вилли, то есть Странник, прислонился к его
груди. Высокий Балтазар обнял его. Это была пара.
– Он знает, что они делают с его телом? – спросила
я.
– Да, – ответил Жан-Клод.
– Вилли не любит мужчин.
– Не любит, – сказал Жан-Клод.
Проглотив застрявший в горле ком, я попыталась заставить
себя рассуждать разумно. Это не получалось. Вампиры не умеют захватывать тело
другого вампира. Это невозможно. Невозможно, и все. Но я глядела в знакомое
лицо Вилли, видела чужие мысли в его карих глазах и понимала, что это правда.
А эти карие глаза улыбались, глядя в мои. Я опустила взгляд.
Если Странник мог подавить меня глазами Лив, когда он не был в ее теле, то
сейчас он меня точно уделает. Я давно уже не практиковала этот фокус – смотреть
в лицо, не попадая в глаза. Как при игре в пятнашки – вампир старается поймать
мой взгляд, а я стараюсь не попасться. Это раздражало и пугало.
Жан-Клод говорил, что силовые методы нас сегодня не спасут.
И он не шутил. Если бы какой-то вамп заломал Вилли против его воли, совершил
сексуальное насилие, я бы его застрелила. Но это – тело Вилли, и он получит его
обратно. Делать в нем дырки пулями – неудачное решение. А мне нужно было
удачное.
– Странник любит женщин? – спросила я.
– Ты хочешь предложить себя на замену? – удивился
вампир.
– Нет, просто интересуюсь, как бы тебе это понравилось,
если бы ситуация поменялась на обратную.
– Никто другой не обладает моей способностью входить в
чужое тело, – сказал Странник.
– А тебе бы понравилось, если бы кто-то заставил тебя
заниматься сексом с женщиной?
Вилли склонил голову набок с совершенно не свойственным для
него выражением. Ощущение инакости было настолько сильным, что у меня мурашки
поползли по коже.
– Никогда не испытывал тяги к женскому телу.
– Тебе бы это показалось омерзительным.
Вилли, то есть Странник, кивнул:
– Да.
– Тогда отпусти Вилли. Найди кого-нибудь, кому это все
равно.
Странник, устроившись в объятиях Балтазара, захохотал мне в
лицо:
– Ты взываешь к моему милосердию?
Я пожала плечами:
– Стрелять в тебя я не могу. Ты член совета, и я
надеялась, что это значит, будто у тебя больше правил, чем у других. Кажется, я
ошибалась.
Он глянул на Жан-Клода:
– Твоя слуга теперь всегда говорит за тебя?
– Она отлично справляется, – ответил Жан-Клод.
– Если она пытается воззвать к моему чувству честной
игры, значит, ты ничего не рассказал ей о том, как жил с нами при дворе.
