Жан-Клод по-прежнему свободно держал мою руку в своей, но
отступил от меня на шаг. Я почувствовала, как он заставил себя выпрямиться,
будто слегка горбился, ежился от страха. Я знала, что он все еще испуган, но
взял себя в руки. Храбрый Жан-Клод. Я еще не была настолько перепугана. Но я не
знала всего, что знал он.
– Я не живу прошлым, – сказал Жан-Клод.
– Он нас стыдится, – произнес Балтазар, и потерся
щекой о щеку Вилли. И нежно поцеловал Вилли в висок.
– Нет, он нас боится, – ответил Странник.
– Чего ты хочешь от меня. Странник? Зачем совет вторгся
в мои земли и захватил в заложники моих вампиров?
Тело Вилли оттолкнулось от Балтазара и встало перед ним.
Обычно Вилли казался меньше своего роста – как-то он робел и ежился, но сейчас
вид у него был изящный и уверенный в себе. Странник дал Вилли грацию и
точность, которых у него никогда не было.
– Ты сразил Колебателя Земли, но не занял его место в
совете. Нет другого способа войти в совет, как убить его члена. У нас теперь
вакансия, которую можешь заполнить только ты, Жан-Клод.
– Я не хочу этого поста и недостаточно силен, чтобы его
сохранить.
– Если ты недостаточно силен, как ты убил Оливера? Это
была ужасающая сила природы. – Странник подошел к нам, Балтазар
следом. – Как ты его убил?
На этот раз Жан-Клод не попятился. Рука его напряглась на
моей, но он не двинулся с места.
– Он согласился не призывать против меня землю. Вампир
и его слуга кружили вокруг нас акулами. Один направо, другой налево, так что
трудно было не выпускать из виду обоих.
– И зачем бы ему ограничивать свои силы?
– Он озверел. Странник. Оливер желал вернуть дни, когда
вампиры были вне закона. Землетрясение могло бы разрушить город, но вину за
него не возложили бы на вампира. Он же хотел завладеть моими вампирами и
устроить кровавую баню, которая вновь бы открыла охоту за нами. Оливер боялся,
что мы в конце концов уничтожим всех людей, а тем самым и себя. Он считал, что
мы слишком опасны, чтобы давать нам права и свободу.
– Мы получили твой доклад, – сказал Странник,
остановившись возле меня. Балтазар встал с другой стороны, рядом с Жан-Клодом.
Как зеркальные отражения. Я не знала, то ли это вампир управляет своим слугой,
то ли это движение отработано веками тренировок. – Я знаю, что думал
Оливер.
Я придвинулась к Жан-Клоду.
– Он только вампиров умеет захватывать или людей тоже?
– Тебе не грозит его вторжение, mа petite.
– И отлично, – сказала я.
Глядя на вампира, я сама испугалась, как быстро я начала
думать о нем как о Страннике, а не Вилли.
– А почему же вы сами не остановили Оливера? –
спросила я.
Странник придвигался ко мне все ближе, чуть не касаясь.
– Он был членом совета. Члены совета не могут драться
между собой. А Оливера могла остановить только истинная смерть.
– И вы пустили его сюда, зная, что он задумал.
– Мы знали, что он покинул страну, но не знали, куда
направился или что планирует.
Странник поднял руку к моему лицу. Балтазар повторил этот
жест, подняв руку к Жан-Клоду. Маленькая ладошка Вилли висела у меня перед
лицом.
– Вы его объявили вне закона, – сказал
Жан-Клод. – Любой вампир, который его найдет, мог его убить, не нарушая
наших законов. Собственно, это и значит – «вне закона».
Странник едва заметно коснулся моего лица – легчайшее,
пробующее прикосновение.
– И ты думал, что мы к тебе не явимся, потому что ты
избавил нас от хлопот самим за ним охотиться.
– Oui.
Балтазар перестал гладить лицо Жан-Клода и встал возле
своего Мастера. Рука коротышки скользила по моему лицу. Балтазар казался
озадаченным, удивленным. Что-то здесь происходило, и я не понимала что.
Странник взял меня за подбородок и повернул лицом к себе.
Рука его скользнула вниз по челюсти, мне за шею, в волосы на затылке.
Я высвободилась.
– Я думала, ты не любишь девушек.
– Не люблю. – Он стоял, уставясь на меня. – У
тебя интересная сила.
Его рука метнулась слишком быстро, чтобы я среагировала. Я
даже ее не видела. Он ухватил меня за волосы, и его глаза – глаза Вилли –
встретились с моими. На этот раз я успела закрыться, подготовиться, но все
равно у меня сердце ушло в пятки. Я ждала, что снова меня потянет в себя эта
холодная чернота. Но ничего не случилось. Мы стояли в дюймах друг от друга, и
это были просто глаза как глаза. Я чувствовала, как его сила пульсирует вниз по
его руке, но этого было мало.
Он взял мое лицо в ладони, будто хотел поцеловать. Мы
находились так близко друг от друга, что следующие его слова прозвучали
интимно, хотя таковыми не были.
– Я мог бы подчинить тебя своему взгляду, Анита, но это
была бы трата силы, о которой мне, возможно, пришлось бы пожалеть еще до
рассвета. Ты дважды в эту ночь ранила Лив. Я ее лечу, но это тоже требует силы.
Он отступил от меня, обхватив себя руками, будто коснувшись
меня, получил больше, чем простое ощущение кожи. Тремя скользящими шагами он
оказался лицом к лицу с Жан-Клодом.
– Ее сила пьянит. Как будто можно обернуть ее вокруг
своей холодной кожи и согреть сердце на всю вечность.
Жан-Клод испустил медленный вздох:
– Она – мой слуга.
– Разумеется, – согласился Странник. – Сто
лет назад я мог войти в тебя, не касаясь твоей гладкой кожи. Сейчас не могу.
Это она дала тебе такую силу?
Он потянулся к лицу Жан-Клода, как только что к моему. Я
потянула Жан-Клода назад и встала между ними.
– Он мой, и делиться я не буду.
Жан-Клод обнял меня за плечи.
– Если ты оставишь нас в покое, я позволю Балтазару и
любому, кого ты укажешь, меня использовать, но я не стану твоей лошадью
добровольно, Странник.
Карие глаза Вилли сверлили Жан-Клода взглядом. В этих
знакомых глазах светилась проницательность, пугающая сила.
– Я – член совета. А ты – нет. У тебя здесь нет выбора.
– Ты хочешь сказать, что, если он займет кресло в
совете, ты не сможешь его тронуть? – спросила я.
– Если у него хватит сил удержать это кресло, то я не
буду способен войти в его красивое тело, даже если прижмусь к нему губами.
– Я хочу проверить, правильно ли я поняла. Если он
займет кресло в совете, ты все равно попробуешь взять его силой, поскольку если
это выйдет, значит, у него не хватает силы быть членом совета? А если он не
займет кресло, ты все равно его захватишь.
Странник улыбнулся мне мило, и радость сочилась из его глаз,
глаз Вилли.
