– Зачем? – вытаращилась я.
Лилиан пожала плечами:
– Кажется, ей с тобой спокойнее. Боюсь, что здесь она
не чувствует себя вне опасности. – Она пытливо заглянула мне в
лицо. – И что, у нее есть для этого основания?
Я поразмыслила.
– Леопардов-оборотней здесь когда-нибудь лечили?
– Да.
– Черт!
– А какая разница? Здесь нейтральная территория. Мы все
дали на это свое согласие.
Я покачала головой:
– Сегодня вам ничего не грозит, но все, что знает
Элизабет, знает и Мастер Зверей. Завтра здесь уже может не быть тихой гавани.
– Ты в этом уверена?
– Нет. Но и в обратном тоже.
– Очень хорошо, – кивнула Лилиан. – Тогда
забери с собой Сильвию, но Рафаэль еще как минимум одну ночь должен здесь
пробыть. Постараюсь завтра его отсюда вывезти. – Она оглядела свое
оборудование. – Все забрать не удастся, но сделаем что сможем. Теперь
ступай поговори с нашим царем.
И она вышла.
Вдруг я оказалась одна в тишине подвала. Осмотрелась. Над
телом Рафаэля сделали что-то вроде навеса из простыни. Голую кожу покрыли
мазью, но бинтовать не стали. Его лечили как от ожога. Всей процедуры я не
видела, потому что мне самой на руку швы накладывали.
Я подошла к столу, чтобы Рафаэль мог меня видеть, не
поворачивая головы. Глаза у него были закрыты, но дыхание частое и отрывистое.
Он не спал.
– Лилиан сказала, что ты хочешь со мной говорить.
Он мигнул и посмотрел на меня. Глаза у него вывернулись под
неудобным углом, он попытался повернуть голову, и у него из груди вырвался
звук. Я такого звука не слышала никогда. И не хотела бы услышать снова.
– Пожалуйста, не шевелись. – Я нашла табуретку на
колесиках и подкатила к столу. Когда я села, наши глаза оказались почти на
одном уровне. – Чего ты не дал ей накачать себя наркотиками? Тебе сейчас
надо спать, спать и спать.
– Сначала, – сказал он, – я должен знать, как
ты меня освободила.
Он вздохнул поглубже, и судорога боли пробежала по его лицу.
Я отвернулась, посмотрела снова на него. Не моргнув глазом.
– Договорилась.
– Что... – Руки у него внезапно сжались в кулаки,
губы вытянулись в ниточку. Когда он снова заговорил, голос стал ниже и
осторожнее, будто говорить обычным голосом было больнее. – Что ты отдала
за меня?
– Ничего.
– Он бы не... не отпустил меня так просто.
Рафаэль глядел на меня, и его темные глаза требовали правды.
Он думал, что я лгу, вот что не давало ему покоя. Он считал, что я сделала для
его спасения что-то ужасное и благородное.
Я вздохнула и выдала ему очень краткий пересказ ночных
событий. Это было самое простое объяснение.
– Так что, как видишь, за тебя мне не пришлось
доплачивать.
Он едва не улыбнулся:
– Крысолюды запомнят, что ты сегодня сделала, Анита. Я
запомню.
– Пусть мы не ходим вместе по магазинам и даже в тире не
бываем, но ты мой друг, Рафаэль. Я знаю, что, если позову тебя на помощь, ты
придешь.
– Да, – ответил он.
Я улыбнулась:
– А сейчас я позову Лилиан, ладно?
Он закрыл глаза и будто утратил часть своего напряжения.
Будто смог наконец полностью отдать себя боли.
– Да, да.
Я позвала Лилиан и пошла искать Сильвию. Она была в
маленькой палате, где, как надеялась Лилиан, сможет поспать. С Сильвией была ее
подруга, спутница жизни, любовница – называйте как хотите. Ее позвал Джейсон, я
даже не знала о ее существовании. Голос Гвен звучал из коридора вполне
отчетливо:
– Сильвия, ты должна ей рассказать, должна!
Ответа Сильвии я не услышала, но туфли на каблуках не
ступают бесшумно. Они слышали, что я иду.
Когда я вошла, Гвен смотрела на меня, а Сильвия упрямо
отводила глаза. Очень короткие кудряшки каштановых волос Сильвии выделялись на
белой подушке. Она была на три дюйма выше меня, но в этой кровати выглядела
очень хрупкой.
Гвен сидела на стуле возле кровати, держа обе руки Сильвии в
одной своей. На тонком лице ее, обрамленном мягкими волнистыми светлыми
волосами, выделялись большие карие глаза. Все в ней было изящно, женственно,
как у отлично сделанной куколки. Но в лице ее читался темперамент, в глазах –
ум. Гвен была психологом и умела заставить себя слушать даже без этой щекочущей
энергии ликантропа, которая висела вокруг нее подобно аромату духов.
– Что надо мне рассказать? – спросила я.
– Откуда ты знаешь, что я говорила о тебе? –
ответила Гвен.
– Интуиция.
Гвен погладила руку Сильвии:
– Расскажи ей.
Сильвия повернулась ко мне, но в глаза по-прежнему не
глядела. Я ждала, прислонившись к стене. Автомат вдавился в поясницу, и стены я
касалась в основном плечами. Почему я не сняла оружие? Только сними где-нибудь
оружие, и окажется, что именно там оно тебе нужно больше всего. Я верила, что
Странник сдержит слово, но не настолько, чтобы ставить на это свою жизнь.
Молчание длилось, пока жужжание кондиционера не стало
оглушительным, как шум крови в ушах. Наконец Сильвия подняла на меня глаза.
– Мастер Зверей приказал брату Стивена меня
изнасиловать. – Она опустила глаза, снова их подняла, и в них был
гнев. – Грегори отказался.
Я даже не пыталась скрыть удивление.
– Я думала, Грегори был звездой в порнофильмах Райны.
– Был, – тихо ответила Сильвия.
Я хотела спросить, с каких пор Грегори стал так разборчив,
но это было бы грубо.
– У него что, совесть проснулась? – спросила я
вместо этого.
– Не знаю. – Она уставилась в простыню, будто
собираясь перейти к худшему. – Он отказался меня мучить. Мастер Зверей
сказал, что накажет его. Грегори все равно отказался. Он сослался на Зейна,
который сказал, что у них теперь новая альфа – Анита. И все соглашения,
заключенные через Элизабет, его не обязывают. Что договариваться надо с тобой.
Сильвия отняла руки у Гвен и уставилась на меня яростными
глазами, но злилась она не на меня.
– Ты не можешь быть их предводителем и нашей лупой.
Одновременно такое не бывает. Он лгал.
Я вздохнула:
– Боюсь, что нет.
– Но как...
– Послушай, сейчас поздно, и все мы устали. Я тебе
расскажу кратко. Я убила Габриэля, и теоретически это делает меня предводителем
леопардов-оборотней. Зейн меня признал, когда я всадила в него пару не
серебряных пуль.
