Вивиан не позволила Зейну занести ее в дом, хотя было видно,
что идти ей больно. Обеими своими ручками она вцепилась в мой локоть. Ну,
вообще-то ручки у нее были не меньше моих, но она почему-то казалась хрупкой.
Дело вовсе не в ее росте и не в недавнем изнасиловании – что-то такое было в
ней самой. Даже в чужом красном пиджаке и грубом синем халате, который одолжила
ей Лилиан, Вивиан казалась изящной, женственной, какой-то даже эфирной. Очень
трудно выглядеть эфирной, когда половина лица распухла от побоев, но у нее
получалось.
Она споткнулась на ведущей к дому дорожке. Я ее подхватила,
но у нее подкосились колени, и я чуть не уронила ее на камни.
Зейн попытался мне помочь, но Вивиан тихо пискнула и
ткнулась лицом мне в плечо. С той минуты, как мы сели в машину, она ни одному
мужчине не позволяла до себя дотронуться. Развязывал ее Зейн, но, кажется, меня
она считала своим спасителем. Может быть, из всех спасителей только я была
женщиной, а женщин она сейчас не боялась.
Я вздохнула и кивнула ему. Зейн отступил. Будь я в
кроссовках или хотя бы туфлях без каблуков, я бы ее просто внесла в дом. Но в
туфлях на трехдюймовых каблуках мне было не пронести женщину моего веса. А если
сбросить туфли, то я наступлю на подол платья. Черт, до чего же мне надоел этот
наряд!
– Вивиан! – Она не ответила. – Вивиан?
Но она все сползала на землю. Я расставила ноги пошире,
насколько могла в этих чертовых туфлях, и успела подхватить ее, когда колени у
нее отказали окончательно. Может быть, перекинув через плечо, я бы втащила ее в
дом, несмотря на каблуки, но я видела ее тело, видела глубокие кровоподтеки на
животе. Перебросить ее через плечо – значит сделать ей больно. Пока что я
удерживала ее руками, но понимала, что идти в таком виде и пытаться не стоит.
– Позови Черри, – сказала я.
Зейн кивнул и пошел в дом.
Я стояла, держа в руках Вивиан и ожидая помощи. Июльское солнце
палило мне спину через черное пальто, по позвоночнику стекал пот. Цикады
заполнили цокотом жаркий воздух. Небольшая армия бабочек паслась на цветах. Не
поверите, но я каждое утро выпивала не меньше чашки кофе, глядя на эти
глупости. Все это и сейчас было очень живописно, но я уже теряла терпение.
Сколько нужно Зейну времени, чтобы попросить Черри вытащить свою задницу на
крыльцо? Да, конечно, сейчас она может быть возле Грегори, возиться с его
страшными ранами. Если так, то придется подождать. Не то чтобы мне трудно было
стоять и держать Вивиан, просто какая-то глупая ситуация: из-за высоких
каблуков я не могу отнести ее в дом. Ощущала себя женщиной в самом худшем
смысле.
Чтобы скоротать время, я стала считать, сколько тут разных
видов бабочек. Тигровый парусник, перечный парусник, какой-то еще парусник чуть
побольше, черный парусник, гигантская желтушка, пурпурная пестрая, божья
коровка. Три миниатюрных синих мотылька вертелись в воздухе, как блистающие
кусочки неба. Красиво, но куда же, к чертям, подевалась Черри? Ладно, хватит.
Я очень осторожно двинулась вперед, и тут у меня
подвернулась лодыжка и пришлось упасть назад, чтобы не уронить Вивиан на камни.
Так я и села задницей прямо на цветочную клумбу, раздавив бордюр из розового
мха и несколько цинний. Мальвы нависали надо мной, некоторые высотой шесть
футов.
Вивиан тихо застонала, открыв здоровый глаз.
– Все в порядке, – тихо сказала я, – все
хорошо.
Так я и сидела, держа ее на руках, укачивая, задницей в
цветах, ноги наружу. Я устояла в обществе вампиров, оборотней, людей-слуг и
поджигателей, но пара высоких каблуков – и я села на задницу. Тщеславие, имя
тебе – женщина. Хотя тот, кто это написал, никогда не видал обложек глянцевых
журналов.
Тигровый парусник величиной почти с мою ладонь запорхал у меня
перед глазами. Он был бледно-желтый с резкими коричневыми полосами на крыльях.
Полетав над Вивиан, он сел на мою руку. Бабочки иногда слизывают пот с кожи,
поглощая соль, но обычно для этого надо сидеть тихо. Стоит пошевелиться – и они
улетают. Но это насекомое было настроено решительно. Хоботок этой бабочки
немногим толще обычной булавки, длинная изогнутая трубка, но ощущается как
щекочущая ниточка.
Третий, быть может, раз в жизни у меня на коже паслась
бабочка. Я не пыталась ее прогнать – она была прохладной. Она медленно шевелила
крылышками, слизывая соль, и крошечными ножками переступала по моей руке.
Черри вышла из дому и вытаращила глаза, увидев меня.
– Ты ранена?
Я покачала головой, осторожно, чтобы не спугнуть бабочку.
– Просто нет опоры, чтобы встать.
Черри присела возле нас с Вивиан, и бабочка порхнула прочь.
Черри посмотрела ей вслед.
– Никогда не видела, чтобы бабочки так делали.
– Она слизывала соль с моей кожи. Бабочки и на собачьем
дерьме, и на гнилых фруктах тоже пасутся.
Черри состроила гримасу:
– Спасибо за разоблачение идиллии.
Она встала на колено, взяла Вивиан из моих рук и поднялась.
Вивиан застонала, когда Черри покачнулась, ища равновесие. Подъем тяжестей –
это не только сила, это еще и балансировка, а бесчувственное тело – не лучший
балансир.
– Руку тебе дать?
Я покачала головой и встала на колени.
Черри поверила мне и пошла к дому. Она оказалась умнее, чем
я сперва подумала. Конечно, если бы я провела целую ночь на нежном попечении
Падмы, я бы тоже могла не произвести хорошего впечатления с первого взгляда.
Я пыталась распрямить примятые цветы, когда бабочка
вернулась. Она запорхала у моего лица, и я ощутила щекотание силы. Было бы
сейчас темно, я бы сказала «вампир», но был яркий день.
Поднявшись, я вытащила из кармана пальто браунинг. Яркое
полосатое насекомое плескало возле моего лица тонкими, как бумага, крылышками.
То, что секунду назад было забавным, стало зловещим. Впервые в жизни я отогнала
бабочку, будто это была какая-то мерзость. Может, и была на самом деле.
Я не хочу сказать, что эта бабочка была вампиром в
буквальном смысле. Вампиры не умеют перекидываться – насколько мне известно.
Да, но и появляться при дневном свете они тоже не умеют. А эти, из совета –
знаю ли я, на что они на самом деле способны?
Бабочка полетела к лесу на дальнем конце дорожки. Вернулась
и стала летать туда и обратно, будто ждала меня. Я встряхнула головой.
Чувствовала я себя по-дурацки, держа пистолет в присутствии одной только
бабочки. Но там же и еще что-то есть? Я стояла посреди летней жары, солнце
припекало голову. Ничего мне здесь не должно угрожать – от вампиров по крайней
мере. Если они правила поменяли, это нечестно.
Я готова была бежать в дом и звать на помощь, когда заметила
кого-то. Кто-то высокий, в плаще с капюшоном. И даже в этом плаще я поняла, что
это мужчина. Такой рост, такие широкие плечи – я даже поняла, что это Уоррик.
Только это не мог быть он. У него и близко не было такой силы, чтобы гулять
днем.
