– Хочешь совет от тети Ронни?
Я не могла не улыбнуться – чуть-чуть, но это лучше, чем
ничего.
– Какой совет?
– Поднимись наверх и войди в душ к мужчине.
Я поглядела на нее достаточно задиристо. Десять минут назад
я думала именно о том же, но это не уменьшало моего смущения.
– Ты его видела сейчас на кухне, Ронни. Мне не
показалось, что он готов к студенческим забавам в душе.
У нее в глазах мелькнуло выражение, от которого я показалась
себе очень юной или по крайней мере наивной.
– Разденься и войди неожиданно. Захвати его врасплох, и
он тебя не выгонит. Такой гнев без жара не бывает. Он хочет тебя так же сильно,
как ты его. Просто пойди ему навстречу, подруга.
Я покачала головой.
Ронни вздохнула:
– Ну почему нет?
– Па тысяче причин, но главная – Жан-Клод.
– А ты его брось.
– Сейчас, разбежалась! – засмеялась я.
– Он действительно так хорош? Так хорош, что ты не
можешь его бросить?
Я задумалась, не зная, что сказать. Наконец в сухом остатке
образовалась одна мысль, и я высказала ее вслух.
– Я не думаю, что во всем мире достаточно белых роз,
чтобы заставить меня забыть Ричарда. – Я подняла руку, не давая Ронни
перебить: – Но не думаю, что уютные семейные вечера всей вечности заставят меня
забыть Жан-Клода.
Она села на диване и уставилась на меня. Почти скорбь
заполнила ее глаза.
– Ты всерьез?
– Ага.
Ронни покачала головой:
– Господи, Анита, ну ты и влипла.
Я не могла не засмеяться, потому что она была права. Тут
можно было только смеяться или плакать, а вся дневная норма слез уже ушла у
меня на Ричарда.
Глава 34
Зазвонил телефон, и я вздрогнула. Теперь, когда опасность
миновала, можно и дергаться. Еще не успев ничего сказать, я услышала голос
Дольфа:
– Анита, у тебя там все в порядке?
– Отлично работает полицейская связь.
– Ты это о чем?
Я рассказала ему то же, что и оператору службы спасения.
– Я не знал.
– Так чего ж ты спрашиваешь, все ли в порядке?
– Почти все вампирские заведения и дома в городе подверглись
нападению примерно в одно время. В Церковь Вечной Жизни бросили зажигательные
бомбы, и поступают сведения о нападении на вампирские заведения по всему
городу.
Страх вскипел во мне шампанским – бесполезно, потому что для
адреналина не было выхода. У меня много было друзей среди нежити, не один
только Жан-Клод.
– Мертвый Дэйв – на него тоже напали?
– Дэйв до сих пор дуется за то, что его вышибли из
полиции, когда он... умер, но мы своих не выдаем. К нему в бар поставили
полицейский пост до тех пор, пока мы не поймем, что это за чертовщина.
Поджигателя мы взяли раньше, чем он смог поджечь что-нибудь, кроме внешней
стены.
Я знала, что в «Цирке» остались только плохие вампиры, но
Дольфу это не было известно.
– А «Цирк»?
– Они сами отбили пару поджигателей. А почему ты не
спросишь о своем любимом, Анита? Он у тебя?
Дольф говорил так, будто знает наверняка. Это могло быть
правдой, а могло быть и так, что он хочет вытянуть это из меня. Но я точно
знала, что шестерки совета всей правды ему не сказали бы. Полуправду – быть
может.
– Жан-Клод вчера остался у меня.
На этот раз молчание повисло плотнее. Выросло до такой
плотности и противности, что могло задушить. Не знаю, сколько мы слушали
дыхание друг друга, но первым заговорил Дольф:
– Ему повезло. Ты знала, что намечаются такие события?
Вопрос застал меня врасплох. Если он думал, что я такие важные сведения от него
скрыла, неудивительно, что у него на меня зуб.
– Нет, Дольф, клянусь, понятия не имела.
– А твой... друг?
Я на секунду задумалась.
– Вряд ли, но я его спрошу, когда он проснется.
– Ты имеешь в виду – встанет из мертвых?
– Да, Дольф, именно это я имею в виду.
– Ты думаешь, он мог про все это знать и не сказать
тебе?
– Вряд ли, но полностью полагаться на него нельзя.
– И все же ты с ним встречаешься... мне этого не
понять, Анита.
– Если бы я могла тебе объяснить так, чтобы это было
понятно, Дольф, я бы так и сделала. Только я не могу.
Он вздохнул.
– У тебя самой есть предположения, зачем сегодня кто-то
решил ударить по монстрам?
– Что именно – зачем по монстрам или зачем сегодня?
– Хоть на один вопрос у тебя есть ответ?
– У тебя уже сидят в камере подозреваемые, так?
– Да.
– И они ничего не говорят.
– Только требуют адвоката. Многие убиты при совершении
преступления, как твой клиент.
– "Люди Против Вампиров", а может, и «Человек
Превыше Всего».
– А эти стали бы нападать на оборотней?
У меня сгустился ком в груди:
– То есть?
– В один бар вошел человек с автоматом, заряженным
серебряными пулями.
Я сначала подумала, что Дольф имеет в виду «Кафе лунатиков»,
но оно не было на самом деле открытым местом тусовки ликантропов. Я сообразила,
где они собираются более открыто.
– "Кожаная берлога"?
– Ага.
«Кожаная берлога» была единственным в стране (насколько мне
известно) баром, где собирались садомазохисты с гомосексуальным уклоном,
бывшие, кроме того, еще и оборотнями. Тройной жупел для любого сеятеля
ненависти.
– Знаешь, Дольф, если бы это не случилось в других
местах, я бы решила, что это какие-то праворадикальные психи. Автоматчика взяли
живым?
– Нет, – ответил Дольф. – Уцелевшие его
съели.
– Да брось!
– Они убили его зубами, Анита. У меня это называется
«съели».
Я видала, как оборотни едят людей, а не просто нападают, но
так как все это были случаи незаконные, то есть убийства, я позволила Дольфу
победить в этом споре. Он, конечно, был не прав, но я не могла ему этого
доказать, никого не подставив.
– Пусть так, Дольф.
Он надолго замолчал, поэтому я спросила:
– Ты еще здесь?
