Глава 36
Новая сцена – новый спектакль. Здесь хотя бы тело убрали.
Улучшение по сравнению с моим домом. Я оставила сторожить Стивена и Натэниела
трех вервольфов. Двое из них сидели в коридоре. Лоррен была все так же одета
как учительница младших классов, если не считать наручников, которые не совсем
подходили к костюму. Она сидела на стуле с прямой спинкой, из тех, что есть во
всех больницах. Этот был ужасного оранжевого цвета, совершенно не подходящего к
пастельным тонам стен. Лоррен всхлипывала, прикрывая лицо руками. Запястья в
наручниках казались очень хрупкими. Тедди присел рядом с ней, как миниатюрная
гора, поглаживая ее по тонкой спине.
По обе стороны от них стояли копы в форме, по стойке
«смирно». У одного из них рука вроде бы небрежно лежала на рукоятке пистолета.
Кобура была уже расстегнута. И это меня обозлило.
Я подошла к нему слишком близко, нагло вторгаясь в его
личное пространство.
– Застегнули бы вы ее, полисмен, пока у вас оружие не
отобрали.
Он мигнул светлыми глазами:
– Простите, мэм?
– Употребите кобуру для того, для чего она
предназначена, или отойдите от этих людей.
– В чем дело, Мэрдок?
К нам шел высокий тощий человек с копной темных кудрей.
Костюм на его костях болтался, как чужой. Лицо занимала пара огромных синих
глаз. Если не считать роста, он был похож на двенадцатилетнего мальчишку,
напялившего папин костюм.
– Не могу знать, сэр! – ответил Мэрдок, глядя
прямо перед собой. Могу поспорить, он из армии или хотел там служить. Было
такое ощущение, что он все же косит под военного.
Высокий повернулся ко мне.
– В чем, простите, дело, детектив?.. – Он оставил
длинный пробел для имени.
– Блейк, Анита Блейк. Работаю с Региональной Группой
Расследования Противоестественных Событий.
Он протянул мне руку с выпирающими костяшками и пожал мою
чуть слишком энергично, но не давил. Он не пытался меня испытывать – просто был
рад меня видеть. От его прикосновения у меня заколола кожа – у копа были
сверхчувственные способности. Первый такой коп на моей памяти, если не считать
специально нанятую ведьму.
– Вы, наверное, детектив Пэджетт, – сказала я.
Он кивнул и выпустил мою руку, чудесно улыбаясь. От этой
улыбки он показался даже еще моложе. Не будь он ростом почти с Дольфа, ему
трудно было бы внушать людям повиновение. Но многие считают: высокий – значит
старший. Я всю жизнь борюсь с обратной реакцией.
Он взял меня за плечи и отвел в сторону от вервольфов. Его
рука на моих плечах меня не слишком смущала. Будь я мужчиной, он бы этого не
сделал. Я отошла с ним, а потом отступила от его рук. Не демонстративно –
просто отступила. Кто сказал, что я не становлюсь мягче с возрастом?
– Расскажите, что у вас, – сказала я.
Он рассказал. В общем, все это я уже слышала от Дольфа.
Единственное дополнение – что это Лоррен впечатала бандита в стену, и это
объясняло ее слезы. Она, очевидно, думала, что ее посадят за решетку. Я не
могла обещать, что этого не случится. Если бы она была человеком и женщиной и
только что спасла бы жизнь полисмена, по неосторожности убив бандита, она бы в
тюрьму не попала – в наши дни. Но она не была человеком, а Фемида не слепа и
весы ее не ровные, как бы нам ни хотелось верить в обратное.
– Давайте я проверю, правильно ли я поняла. Полисмен у
дверей был ранен. Нападавший направил пистолет в голову раненого и собирался
произвести контрольный выстрел, когда эта женщина сбила его с ног. По инерции
они оба влетели в дальнюю стену, и он ударился головой. Это все верно?
Пэджетт заглянул в свои записи:
– Да, все так и было.
– Отчего она в наручниках?
Он вытаращил глаза и выдал мне великолепную мальчишескую
улыбку. Обаятельный парень этот детектив Пэджетт. Не важно, что он напоминал
пугало, зато умел выезжать на шарме. По крайней мере с женщинами. Но я могла
спорить, что на Лоррен он подействовал еще меньше, чем на меня.
– Она же ликантроп, – сказал он с улыбкой, будто
это все объясняло.
– Она вам это сказала? – спросила я.
– Нет, – удивленно ответил он.
– Вы решили, что она оборотень... почему?
Улыбка его увяла, сменившись гримасой – скорее недовольной,
чем гневной.
– Она сумела толкнуть мужчину в стену так, что у него
череп раскололся.
– Старые бабушки поднимают автомобили, чтобы вытащить
внуков. Они тоже ликантропы?
– Нет, но...
Лицо его замкнулось, готовое к отпору.
– Мне говорили, что вы не особо любите оборотней,
Пэджетт.
– Мои личные чувства не влияют на мою работу.
Я расхохоталась, и он вздрогнул.
– Пэджетт, наши личные чувства всегда влияют на нашу
работу. Я приехала взвинченной, потому что поругалась с бывшим кавалером, и
накинулась на Мэрдока из-за расстегнутой кобуры. Почему вы не любите
ликантропов, Пэджетт?
– У меня от них мурашки ползут по коже.
Меня осенило.
– В буквальном смысле?
– То есть?
– В присутствии оборотней у вас действительно
покалывание кожи?
Он глянул на остальных копов, наклонился и понизил голос, и
я знала, что угадала правильно.
– Будто жуки ползут по всему телу, стоит мне оказаться
рядом с ними.
Он уже не выглядел двенадцатилетним. Страх и отвращение
добавили ему столько лет, что он выглядел ближе к тридцати, чем к двадцати.
– Вы ощущаете их энергию, ауру.
Он отдернулся:
– Черта с два!
– Послушайте, Пэджетт, я поняла, что вы экстрасенс, как
только пожала вашу руку.
– Фигню городите! – ответил он. Он боялся. Боялся
сам себя.
– Дольф объявил, что ищет всех копов, имеющих в этой
области способности. Почему вы не подали заявление?
– Потому что я не урод.
– Ага, вот и правда выплыла. Вы не ликантропов боитесь,
вы себя боитесь.
Он замахнулся кулаком – не на меня, просто надо было куда-то
девать злость.
– Вы ничего обо мне не знаете!
– У меня от них тоже мурашки ползут по коже, Пэджетт.
Это его успокоило – слегка.
– И как же вы выдерживаете возле них?
Я пожала плечами:
– Привыкаешь.
Он замотал головой, его почти передернуло.
– Я бы никогда не привык.
