– Ох, сигарету бы сейчас!
Тут я захохотала и не могла остановиться. Смеялась и
смеялась, пока слезы не хлынули. Вервольфы гладили меня руками, терлись лицами.
Впитывали мой запах, еле-еле заметный, уходящий запах Райны. И меня отмечали
своим запахом.
Стивен поцеловал меня в щеку – как брат сестру.
– Что с тобой?
Кажется, он уже спрашивал, но я не помнила точно.
– Все нормально.
Голос у меня прозвучал оловянно и отстраненно. Я поняла, что
балансирую на грани шока. А это плохо.
Стивен отогнал от меня волков. Они неохотно отодвинулись,
будто вызванная нами энергия была для них наркотиком. А может быть, сексом.
Лучше в это не лезть.
– Ричард говорил, что Райна не уйдет, пока живет стая.
Он это имел в виду? – спросила я.
– Да, – ответил Стивен, – хотя я никогда не
слышал, чтобы не член стаи мог сделать то, что сделала сейчас ты. Считается,
что духи мертвых могут вселяться только в ликои.
– Духи мертвых, – сказала я. – У вас разве
нет для них тайного имени?
– Мунины, – сказал Стивен.
Я чуть не заржала снова:
– Мунин – память, ворон Одина!
– Да, – кивнул Стивен.
– И что же это такое на самом деле? Это не призрак, они
ощущаются совсем не так.
– Ты одного из них почувствовала. Лучшего объяснения я
дать не могу.
– Это энергия, – объяснил Тедди. – Энергия не
создается и не уничтожается. Она просто существует. Это энергия всех, кто
когда-то был в стае.
– Не хочешь же ты сказать, что она есть у всех ликои?
– Нет, но с первого члена нашей стаи и до сих пор они
существуют все.
– Не все, – возразила Лоррен.
Тедди кивнул:
– Иногда кто-то погибает при несчастном случае, и тело
не удается найти и разделить. И вся энергия такого члена стаи, все его знания, его
сущность исчезают навеки.
Кевин вернулся к стулу, но сел на пол, откинувшись плечами
на сиденье.
– Иногда, – сказал он, – мы решаем не
пожирать. Это вроде отлучения. Стая отвергает тебя в смерти и в жизни.
– Почему же вы не отвергли Райну? Садистка, извращенка,
стерва...
– Так решил Ричард, – ответил Тедди. – Он
считал, что, отвергнув ее тело в этот последний раз, он разозлит тех членов
стаи, что были не совсем на его стороне. Он был прав, но... но теперь она
внутри нас.
– А у нее большая сила. – Лоррен поежилась. –
Достаточная, чтобы подчинить себе волка, если он не альфа.
– Бабьи сказки, – пренебрежительно бросил
Кевин. – Она мертва. Сила ее живет, лишь когда ее вызывают.
– Я ее не вызывала.
– Наверное, мы вызвали, – тихо сказал Стивен. Он
лежал на полу, прикрыв руками глаза, будто боялся смотреть.
– Это как?
– Вообще-то мы никогда не видели, чтобы это делал
кто-нибудь, кроме Райны. Я думал о ней, вспоминал.
– И я тоже, – сказал Кевин.
– Так и было. – Тедди отошел к дальней стене,
будто боялся, что не совладает с собой вблизи меня.
Лоррен отодвинулась к нему; они чуть соприкасались телами.
Успокоительная близость.
– Я тоже о ней думала. Радовалась, что она не здесь.
Была счастлива, что это Анита.
Она обхватила себя руками, будто от холода, и Тедди обнял ее
за плечи и притянул к себе, ткнувшись подбородком ей в волосы.
– А я не думал о Райне, – сказал Натэниел,
подползая ко мне.
– Не трогай меня, – предупредила я его.
Он перевернулся на спину – ну точь-в-точь как кот, который
хочет, чтобы ему почесали пузечко. Потянулся, перевернулся на живот и оперся на
локти. Натэниел смотрел на меня, и густые каштановые волосы спадали занавесами
с обеих сторон его лица. Сиреневые глаза уставились мне в лицо – дикие и почти
пугающие. Он купался в озере волос и энергии, не отводил от меня глаз, и я
поняла, что он игрив. Не соблазнителен, а именно игрив, и это было очень...
беспокойно. Натэниел умудрялся быть похожим на ребенка, на котенка и при этом
был взрослым. То ли погладить его но голове, то ли почесать пузо, то ли поцеловать.
Все это сбивало меня с толку.
Опершись на дальнюю кровать, я встала на ноги. Убедившись,
что могу идти, не падая, я отпустила кровать. Покачнулась, но не сильно. Могу
идти. И отлично, потому что я хотела отсюда убраться.
– Что нам делать? – спросил Стивен.
– Езжайте ко мне домой. Там Жан-Клод, и Ричард тоже там
был.
– А что с ним? – спросил Кевин.
Натэниел поднял голову и оглядел нас всех. Он ничего не
сказал, ни о чем не спросил, но я ощущала его пульс у себя во рту. И знала, что
он перепуган. Боится, что его снова оставят одного. Я только надеялась, что моя
с ним эмпатия не будет вечной. Мне хватало проблем с мужчинами и без него.
– Его возьмите с собой, – сказала я. –
Леопарды мои, как и вы.
– Его следует защищать как члена стаи? И обращаться как
со своим? – спросил Кевин.
Я потерла виски – голова начинала болеть.
– Да, да. Я дала ему свою защиту. Все леопарды,
желающие получить мою защиту, могут на нее рассчитывать.
– Ты – наша лупа, – сказала Лоррен, – значит,
это обязывает нас защищать их даже ценой собственной жизни. Они готовы для нас
на то же самое?
Голова уже не побаливала, а раскалывалась. Натэниел встал –
настолько грациозно, что его движения не бросились в глаза. Потом он сел в
ногах кровати Стивена и бросил на меня выразительный и воодушевленный взгляд.
– Мое тело – ваше. Моя жизнь, если вы захотите,
принадлежит вам.
Он это сказал деловито – нет, даже радостно, будто это было
ему приятно.
Я уставилась на него.
– Мне ничья жизнь не нужна, Натэниел, но если стая готова
рисковать жизнью ради тебя, я ожидаю от тебя того же.
– Я сделаю все, что ты захочешь, – сказал
он. – Ты только скажи мне.
Он не сказал «попроси», он сказал «скажи». Подразумевается,
что у него нет права сказать «нет». Я спросила:
– Все ли здесь знают, что у них есть право отстаивать
передо мной свою точку зрения? То есть если я скажу «прыгай», вы не обязаны
сразу подпрыгивать.
– Мы этого не знаем, – ответил Стивен с
настороженностью в голосе.
– А ты? – спросила я, повернувшись к Натэниелу. Он
встал на колени, наклонившись ко мне, но руками держался за спинку кровати. Он
не пытался меня коснуться, даже приблизиться не пытался.
