К нам подошла детектив Тамми Рейнольдс, переваливаясь в
неуклюжем костюме. Для Дольфа не нашлось подходящего размера, и потому она была
моим вооруженным резервом. Вот радость-то! Ну уж никак нельзя посылать
пожарников внутрь, если Тамми будет их единственным прикрытием.
Она как-то смогла нацепить наплечную сумку на костюм. Эта
сумка была с единственным ремнем через плечо, без продевания рук в лямки. Раньше,
когда я ходила за покупками, кобуры, перекинутые через плечо, слишком сильно
ерзали. Частично это из-за узких плеч. Пришлось их подогнать. Никогда не
покупаю вещей, с которыми надо возиться. Ни платьев, ни кобур.
Рейнольдс мне улыбнулась:
– Ларри действительно расстроился, что не может пойти с
тобой.
– Мне так легче, – ответила я.
Она нахмурилась:
– Я думала, ты хочешь, чтобы он прикрывал тебе спину.
– Это да, но пистолет не очень ему помажет, если
обрушится потолок.
– Ты думаешь, он обрушится? – спросила она.
Я пожала плечами и сосредоточилась на одевании, на мелочах,
на добродушных подколках Врена. Сумела отвлечься от мысли, что мы пойдем по
полу, который может под нами подломиться, потом спустимся под потолок, который
может свалиться сверху, и будем шлепать по воде, полной гробов и вампиров. Что
может быть лучше?
– Скажем так, что я осторожна.
– И ты не хочешь рисковать жизнью Ларри.
– Так и есть. Мне не нравится мысль о том, что Ларри
пострадает – от чего бы то ни было. – С этими словами я посмотрела на нее
пристально.
Она мигнула карими глазами, потому улыбнулась:
– И мне тоже, Анита. Мне тоже.
Я кивнула и закрыла тему. Свою родительскую роль я
исполнила. Не знаю, почему я не доверяла Тамми, но так и было. Женская интуиция,
а может, я вообще больше никому ни в чем не доверяла. Может быть.
Таккер вернулась к нам:
– Пора одеваться. – Смотрела она прямо на меня.
Я кивнула. Она помогла мне отрегулировать маску. Я закрыла
глаза и сосредоточилась на дыхании – вдох, выдох, вдох, выдох. Если при
погружении дышать слишком быстро, можно легкие порвать. А сейчас – только
заработать гипервентиляцию.
Таккер пристроила шлем мне на голову. Я смотрела, как она
это делает, понимая, что глаза у меня чуть расширены.
По рации в маске раздался жизнерадостный голос Врена:
– Дыши свободно, Анита!
– Я так и дышу, – сказала я, и собственный голос
показался мне странным, громким и зловещим на фоне звука моего дыхания. С
загубником во рту не поговоришь, хотя я выяснила, что можно вопить, зажав его
зубами. Звуки под водой отдаются – будь здоров.
Шлем на маске видимости не улучшал. Я попыталась повертеть
головой, определить размеры слепых зон. Периферийного зрения почти не осталось.
– В этой штуке трудно смотреть, – донесся голос
Тамми.
– Привыкнешь, – ответила Таккер.
– Я надеюсь, что не успею, – сказала я откровенно.
– Если крикнем «бежим» – бегите со всех ног, –
предупредила Таккер.
– Это потому что пол проваливается? – спросила я.
Кажется, она кивнула, но под всей этой сбруей было не
разобрать.
– Именно.
– Ладно, но когда подойдем к лестнице, я пойду вперед,
и если я скажу «бежим», значит, вампиры хотят нас сожрать.
Врен и Таккер переглянулись.
– Если ты говоришь «бежим», – сказал Врен, –
мы тут же делаем ноги.
– Согласна, – сказала Таккер.
– Отлично.
Сказать по правде, чертовски приятно, когда не надо ни с кем
спорить. Никаких обсуждений. Облегчение колоссальное. Если бы я не обливалась
потом, слушая эхо своего дыхания как в «Говорящем сердце», и не надо было бы
заново учиться ходить в подбитых металлом сапогах, я бы сказала, что работать с
пожарными – это передышка. Увы, это было не так. Я бы предпочла вместе с
«Дельтой» спускаться на веревках в зону обстрела, чем шлепать тут в костюме
мумии, следя, чтобы он с меня не слетел. Черт возьми, это же только фобия!
Ничего страшного. Никто меня не трогает.
Но тело не верило логике. Фобия есть фобия, доводы на нее не
действуют. Врен шагнул на пол. Перекрытие издало звук, подобный стону спящего
великана. Врен застыл, потом топнул так сильно, что у меня чуть сердце изо рта
не выскочило.
– А разве не надо идти тише? – спросила я.
Голос Врена прозвучал у меня в ухе:
– Иди точно за мной. Не отклоняйся в сторону.
– Почему?
– Если пол тверд там, где я прошел, это еще не значит,
что он и в другом месте выдержит.
– А!
Я шла за Вреном и смотрела на его танец с притопом из
первого ряда, так сказать. Зрелище не очень успокаивало. Таккер шла за мной,
детектив Рейнольдс в арьергарде.
Я всем раздала кресты и велела положить в карманы костюма.
Почему им было не надеть кресты на шею, как сделала я? Потому что Таккер и Врен
несли пачку мешков для тел. Мы собирались рассовать вампиров по мешкам и
вытащить наверх. В машинах «скорой» и в мешках им нечего опасаться до
наступления темноты. Если мы это провернем и потолок до темноты не рухнет,
тогда можно будет злиться. Лишь бы он не рухнул, пока мы там. Тогда я злиться
уже не буду.
Я шла след в след за Вреном, дисциплинированная, как
послушница. Но все же мне пришлось сказать:
– У меня даже без этого костюма шаг меньше твоего, а в
костюме я вообще калека. Можно мне делать шаги покороче?
– Лишь бы ты шла точно по моему следу, – ответил
он.
Так-то легче.
Пол был покрыт обломками. Из обугленных досок торчали
гвозди. Теперь я поняла смысл металлических подошв и радовалась, что они есть,
но легче от этого они не стали.
Сбоку шла полоска, уходящая в дыру. Это был жесткий шланг
отсоса, присоединенный к слышной издалека помпе. Из подвала откачивали воду.
Если подвал водоупорный, он может быть полон до потолка. Утешительная мысль.
Фултон вызвал для откачанной воды цистерну, будто считал
вампиризм заразной болезнью. Он и был заразен, но не так, как думал Фултон. Но
капитан Фултон был здесь командиром тушения, а я уже поняла, что на месте
пожара это звание равно Господу Богу. С Богом не спорят. Можешь на него
злиться, как хочешь, но это ничего не изменит.
Я стала глядеть под ноги, высматривая обломки и следуя точно
за Вреном. Мир куда-то отошел, осталось только продвижение вперед. Солнце
жарило, по спине тек пот, но все это было как-то далеко. Надо было двигаться, а
не думать. Я уже стала дышать нормально, когда налетела на Врена.
