— Мне показалось, что ты, наоборот, всех расшевелил.
— Ну, неважно. В общем, я узнал, что она умерла.
— Да.
— Конечно, это был удар, но с профессиональной точки зрения очень интересно. Я ведь был копом и все такое. Салли не сказала, как это произошло, поэтому я позвонил паре ребят. Ваших ребят. Из столичной полиции. Отдел уголовного розыска.
— Ты знаешь офицеров из столичной полиции?
— Да, пару лет назад я был на программе по обмену. Провел здесь двенадцать недель. Это недолго, но ты же знаешь, в окопах отношения завязываются быстро.
— Ты был по обмену в отделе уголовного розыска? Мне показалось, ты говорил, что просто патрулировал улицы, был обычным копом.
— Да, именно это я и сказал. Но на самом деле на некоторое время меня повышали. Не до твоего уровня, конечно, но я был сержантом.
— Сержантом?
— Именно. И детективом я тоже был.
— Но это раньше.
— Да, а потом меня вышвырнули прямо на тротуар.
— Почему?
— Я убил парня. Забил его до смерти. Он оказал сопротивление.
— А-а. Как того парня из Сомали.
— Вроде того. Я разозлился на него и не смог вовремя остановиться. Думаю, именно поэтому, когда произошла та история с сомалийцем, я держался в стороне.
— Или потому, что второе обвинение в таком же деле обернулось бы для тебя пожизненным заключением?
Джеймсон взглянул Ньюсону прямо в глаза, его зрачки сузились за стеклами очков, он потягивал пиво, и на мгновение Ньюсону показалось, что ему снова тринадцать лет, а Джеймсон — самый страшный человек в его жизни.
— Не надо так, Эд, — сказал Джеймсон. Ньюсон не ответил. — Что ж, полагаю, ты прав. Я просто решил попытаться обелить себя, и это не означает, что вдруг все поверили, что я стал пай-мальчиком.
— Я правда поверил в то, что ты сказал на той вечеринке. Возможно, и сейчас верю. Мне просто интересно, зачем ты пытаешься мне врать.
— Думаю, потому, что я знал, что ты подумаешь. Я правда хотел облегчить душу насчет того сомалийца, поэтому притворился, что другого случая просто не было.
— И зачем ты мне сейчас это говоришь?
— Потому что я хотел поговорить с тобой насчет Кристины, и я знаю, что ты вычислишь, что у меня есть связи с твоими людьми, и поймешь, чем я занимаюсь. Потом ты что-то заподозришь и полезешь в мое досье в ФБР. Черт бы побрал этих америкашек с их свободным доступом и Всемирной паутиной. Ты всегда был самым умным, Эд, и, должно быть, ты просто охрененный коп, потому что я никогда не встречал такого молодого инспектора. Я решил, что, если хочу работать с тобой, нужно говорить все начистоту.
— Работать со мной? О чем ты?
— Ну, по крайней мере поговорить. Эд, ты думаешь, это сделала Хелен Смарт?
Ньюсон был в шоке. Очевидно, Джеймсон копал очень глубоко и видел гораздо больше, чем должен был. Если только, конечно, у него нет других источников информации.
— Почему ты спрашиваешь?
— Ой, да ладно, Эд, оцени мою проницательность. Может быть, я не такой крутой коп, как ты, но я уж точно не дурак. Я слышал, что Кристину задушили тампоном и что это произошло всего через пару недель после того, как Хелен накатала то дикое сообщение на сайте, где рассказала, что Кристина с ней сделала.
— Хорошо. Нет, я не думаю, что Хелен Смарт убила Кристину Копперфильд, но это возможно.
— Я не думаю, что это она. И также я сомневаюсь, что Уильям Коннолли убил Адама Бишопа и что Аннабель Шеннон убила Фарру Портер.
Ньюсону повезло, что он уже допил пиво, иначе бы он точно поперхнулся.
— Да, я вижу, что мы работаем в одном направлении, — заметил Джеймсон. — Я надеялся, что не свалял дурака.
— Что ты знаешь о Бишопе и Портер?
— Не больше того, что знает любой парень, имеющий выход в Интернет. Думаю, я шел теми же шагами, что и ты. Поняв, что Кристину мог убить только тот, кто читал о ней на сайте, я задумался, первый ли это подобный случай. Поэтому я полез в Гугль и начал искать информацию об убийствах. Ну, там, покопался в архивах за последние пару лет, проверил сайты сыщиков-любителей. Я искал необычные убийства, где самым интересным аспектом была манера исполнения. В общем, я искал что-то странное, и я это нашел, два самых странных убийства в моей практике, и это тебе говорит нью-йоркский коп.
— Ты раскопал Бишопа и Портер.
— Именно. Потом я выяснил, в какую школу они ходили, как, видимо, сделал это и ты. Затем поискал их на сайте www.FriendsReunited.com и, надо же, нашел Уильяма Коннолли и Аннабель Шеннон. И снова прямо как ты.
Ньюсон не знал, что и думать. Джеймсон знал слишком много.
— Я ведь прав, да? — спросил Джеймсон. — Кто-то убивает тиранов?
Ньюсон понял, что отпираться бессмысленно.
— Да, думаю, именно это и происходит. Хотя это только мое умозаключение. А ты что думаешь? Кажется, ты знаешь не меньше моего.
— Ну, вряд ли. И не думай, что я умнее, чем я есть. Любой допер бы до этого, если бы сначала прочитал сообщение Хелен Смарт, а затем узнал о смерти Кристины Копперфильд.
— Возможно, далеко не любой, Роджер. Я думаю, что если ты так быстро до этого додумался, то у тебя просто выдающиеся способности детектива.
— Неважно.
— Полиция Нью-Йорка потеряла либо великолепного детектива, понизив тебя в звании, либо ясновидца.
— Ничего подобного. Но признаю, я бывал молодцом. Просто потом я сильно испортился. Я нетерпеливый, понимаешь, и запал у меня короткий. А это плохо, когда дело доходит до скрупулезных расследований. Я хочу правосудия, но не готов ждать его слишком долго.
Официант принес еще пива, несмотря на то что они не заказывали.
— Они меня знают, — повторил Роджер. — Не беспокойся, не хочешь, не пей, я выпью.
— Нет, я выпью. Сегодня трудный день.
— У полицейских других не бывает.
— Ты прав. Твое здоровье.
— Да. Твое тоже… Ну и зачем кому-то убивать тиранов? Потому что убийца сам был жертвой?
— Да, мне такое в голову приходило, — устало сказал Ньюсон.
— Полагаю, это только одна версия.
— У тебя есть другая?
— Да. Не думаю, что мы ищем жертву, скорее, нам нужен тиран. Полагаю, этот парень должен быть хуже любого из убитых им, ведь он творит просто уму непостижимое. Видишь ли, я считаю, что люди в общем-то не меняются. Я верю, что человек по большому счету останется таким, каким родился.
Ньюсон немного помолчал, прежде чем ответить. Затем посмотрел Джеймсону прямо в глаза.
— Ты ведь был тираном, да, Роджер?
