— Но, инспектор, — в ужасе спросил коронер, изменившись в лице, — почему?
— Прочитайте записку, которую он заставил ее написать, — ответил Ньюсон. — «Меня погубили издевательства».
33
— Эд, кто он?
Ньюсон и Наташа отъехали от морга Руислипа и направлялись обратно в город, пробираясь через послеобеденную пробку, усиленную машинами родителей, забиравших детей после школы.
— Не знаю, Наташа. Не знаю.
— Как он попадает в дома? Как ему это удается? Все жертвы распахивают перед ним дверь. Нет, ты подумай, эта девочка ведь наверняка была послушная, да? Ее учили не открывать двери кому ни попадя. Но он звонит, она его впускает, делает ему кофе, господи боже мой, и через полчаса он ее убивает. Как он это делает?
Ньюсон не ответил.
— Знаешь, что мне непонятно? — спросила Наташа. — Я тут подумала, может, дело не в том, что они его знают. Может, он просто представляет какую-то организацию… Может быть, он…
— Полицейский?
— Если это так, его удостоверение откроет любую дверь и не вызовет подозрений. Никто ведь не ожидает, что полицейский окажется убийцей? И не забывай, Эд, ты его знаешь. Кристина Копперфильд четко дала это понять, когда оставила тебе сообщение. Ты знаешь много полицейских.
— И если говорить начистоту, многие полицейские — жестокие люди.
— Да, по крайней мере, некоторые из них.
— Некоторые — это мягко сказано, Наташа. Я знаю, сколько таких в Скотленд-Ярде.
Дорога в город проходила мимо школы, в которой они были несколько часов назад. Как раз закончились уроки. Огромная толпа в зелено-желтых нарядах шла мимо цветов, рядом в поисках новых историй болтались два-три репортера. Вдруг кое-кто привлек внимание Ньюсона. Высокая спортивная фигура в классических солнцезащитных очках «Рэй-Бэн».
Роджер Джеймсон.
— Кстати, о копах, — сказал Ньюсон. — Вот один из них, американский коп. Я его знаю. Мы вместе учились в школе.
Ньюсон припарковал машину и подошел к бывшему однокласснику.
— Что ты здесь делаешь, Роджер?
— То же, что и ты. Смерть девочки, которая здесь училась, была во всех новостях. Все списали это на насилие, и они правы. Но люди не знают всей картины, правда?
— Я спросил, что ты здесь делаешь.
— Ой, да ладно тебе, Эд! Ты прекрасно знаешь, что я здесь делаю. Я пытаюсь узнать, кого порезывала эта девчонка, Тиффани Меллорс. Ты был в школе, так что, полагаю, уже понял, кто это. Только начав читать о прекрасной мисс Меллорс, я понял, что она не была жертвой, по крайней мере, до тех пор, пока до нее не добрался наш серийный придурок. Очевидно, тот, кто убивает тиранов, начал со старичков. Теперь он переключился на молодняк, но, видимо, есть связь между ребенком, которого мучила Тиффани, и убийцей. Найди связь, найдешь убийцу. Поэтому я и болтаюсь у школьных ворот и ищу связь. Не беспокойся, я не собираюсь добавлять педофилию к своим разнообразным преступлениям против общества.
— Кажется, тебя от этого расследования клещами не оттащишь. У меня такое ощущение, что ты получаешь информацию из полиции.
— Но ты же знаешь, Эд. Я тебе говорил. Я знаю этого убийцу. Он такой же, как я. И именно поэтому я его поймаю.
В этот момент подошла Наташа.
— Добрый вечер, мисс, — сказал Джеймсон, снимая очки и глядя на Наташу с задорной, легкой улыбкой.
— Привет, — ответила Наташа. — Вы учились в школе с Эдом, так?
— Да. Мы старые друзья.
— Но вы американец.
— Теперь да. Но раньше я им не был. Офицер Роджер Джеймсон, полиция Нью-Йорка, к вашим услугам, мадам, — сказал Джеймсон, протягивая большую сильную руку. Он был почти на фут выше Ньюсона и Наташи, стройный и сильный.
Наташа выдала свою лучшую улыбку.
— Сержант Наташа Уилки, — мило сказала она. — Ее Величества столичная полиция.
Наташа и Джеймсон засмеялись.
Ньюсон вскипел. Он видел, что Джеймсон был как раз в Наташином стиле: большой, симпатичный, сексуальный — и к тому же ублюдок и тиран.
— Роджер голубой, — сказал он.
— О, — ответила Наташа, явно ошарашенная такой неожиданной и лишней информацией.
Джеймсон тоже выглядел растерянным. Повернувшись к Ньюсону, он уставился на него злобными прищуренными глазами. Ему явно не понравилось то, как бесцеремонно и агрессивно вытащили наружу его личную жизнь.
— Да, ты прав, — сказал он. — Мне понадобилось много времени, чтобы понять это, Эд, но в конце концов я это осознал.
— Да, ну… — Теперь Ньюсон был смущен, поняв, насколько глупо и грубо это прозвучало. — Неважно.
— Скажи, Эд, — продолжил Джеймсон, по-прежнему с улыбкой, но продолжая злобно щуриться, — а сколько тебе понадобилось времени, чтобы понять, что ты хочешь спать со своим сержантом?
Теперь пришла очередь Ньюсона застыть словно от удара молнии.
— Я не знаю, о чем…
— А с чего тебе еще так на нее смотреть…
— Я не понимаю, о чем ты…
Наташа ужасно покраснела, но изо всех сил старалась не потерять лицо.
— Очень интересная у вас беседа, мальчики. Я, наверное, пойду в машину. Но нам нужно ехать в офис, Эд. До свидания, офицер Джеймсон. Было приятно познакомиться.
— Взаимно, мадам.
Наташа пошла к машине.
— Миленькая, — сказал Джеймсон. — Кто ей по морде дал? Парень? Ты сказал, что на нее напали. Полагаю, ты вмешался и уделал этого парня. Хотя вряд ли это в твоем стиле, так? Но попытайся. Может, в награду получишь сладенькое.
Ньюсон был зол скорее на себя, чем на Джеймсона.
— Зря я откровенничал с тобой, — сказал он.
— Да, могу сказать то же самое, — ухмыльнулся Джеймсон.
— Полагаю, это справедливо.
— К тому же, Эдди, мне не нужны твои откровения. Я и так тебя знаю. Это мой талант.
— Не забывай, что я просил тебя составить список твоих поездок в Британию за последние два с половиной года.
— Список я отослал на твой адрес. Надеюсь, ты мне позвонишь и скажешь, совпали ли даты?
— С чем совпали, Роджер?
— Эд, я тебя умоляю. Я же говорил тебе, что далеко не дурак. Я знаю, что в этом расследовании должно быть еще несколько дел. У тебя есть доступ к центральному архиву, а у меня нет. Полагаю, ты туда залез, перешерстил все нераскрытые дела и нашел еще несколько художеств нашего убийцы. А теперь ты хочешь знать, был ли я поблизости, когда совершались эти убийства, потому что если был, то я и есть убийца.
— Да, возможно, это именно то, о чем я думал.
