Девушка, раскрасневшаяся и слегка вспотевшая, довольно неискренне улыбнулась, в то время как сильный мира сего смеялся над собственной шуткой. Каммингу наконец удалось пробормотать слова приветствия.
— Доброе утро, премьер-министр, — сказал он. — Я полагал, вы потребуете доставить инспектора Кингсли к вам. Очень надеюсь, что мы не причинили вам неудобств.
— Никаких, сэр Мэнсфилд. — Невысокий седой человек с хитрым взглядом и пышными усами помогал секретарше освободиться от части груза, складывая вещи на стол Камминга. — Уинстон уже закончил свою ежедневную лекцию. Вот уж мастак. Единственный во всей Англии, кто еще разговорчивее меня. Я часто думаю, что нам с ним нужно устроить соревнование и посмотреть, кто сильнее сотрясает воздух! Ха-ха!
Премьер-министр упал в кресло, с которого незадолго до этого поднялся Кингсли, и принялся развивать свою мысль:
— Помоги ему Господь, Уинстон такой энтузиаст! Он привел с собой Джеллико, чтобы говорить о конвоях, понимаете? Клянусь, он все еще думает, что это он командует флотом. Короче, я ему говорю: «Уинстон, сегодня ты министр военного обеспечения, понимаешь? Ты делаешь снаряды, и не твоя забота, куда они полетят». Но ему указывать никак нельзя. Аристократы этого не выносят. Именно это и сделало Англию великой, это же и загнало в задницу. Ха-ха! Извини, если оскорбил твой юный слух, Томпсон, я постоянно забываю, что среди нас леди. Короче, мне захотелось прогуляться, и я решил заглянуть в ваше шпионское гнездышко. Потом мне нужно в палату, а вы как раз по пути. Поэтому приготовьте нам чаю, сэр Мэнсфилд, и давайте поговорим. Мы принесли с собой молоко, верно, Томпсон?
— Да, премьер-министр, — сказала девушка и тут же достала из портфеля банку с завинчивающейся крышкой.
Хоть Кингсли и оказался в тюрьме из-за протеста против политики, за которую полностью отвечал этот человек, сейчас он от души наслаждался этой просто невероятной встречей. Он всегда голосовал за либералов и сейчас чувствовал, как невероятная энергия маленького «уэльского волшебника», как частенько называли Ллойда Джорджа, заполняет всю комнату. Голос у него был музыкальный, как Кингсли и рассказывали, хотя пока что он не сказал ничего путного. Находиться рядом с великим человеком было приятно. Кингсли понимал, почему он так нравится женщинам.
Камминг вернулся к маленькой газовой горелке, чтобы вскипятить воду.
— Хм, возможно, премьер-министр, мисс Томпсон будет удобнее в смежной комнате, — сказал он.
— Что? Вы так считаете? А, ну да. Хотя жаль, если в комнате леди, комната становится в сто раз краше. Ладно. Топай, Томпсон. Я позову, когда понадобишься.
Премьер-министр по-дружески ей подмигнул, и секретарша тут же забрала свои вещи и вышла из комнаты. Кингсли невольно подумал о том, каков полный круг обязанностей этой привлекательной, но ужасно вымотанной с виду девушки.
— Итак, премьер-министр, я тут… — начал Камминг, но Ллойд Джордж перебил его и повернулся к Кингсли:
— Дело Аберкромби, так? Мы хотим, чтобы вы в нем разобрались. Либо докажите, что этот большевик виновен, чтобы мы могли без колебаний пристрелить его и чтобы никакой Джордж Бернард, мать его, Шоу не смог бы написать об этом в газетах, ну, вы меня понимаете, или же выясните, кто действительно виновен, чтобы мы могли его шлепнуть. Одно или другое, мне все равно. Нам нужна правда, понимаете? Правда. Вранья нам не надо. В противном случае разразится жуткий скандал. Вы ведь знаете, что папаша Аберкромби возглавляет в парламенте тори?
— Да, сэр, знаю, — сказал Кингсли, впервые открыв рот после того, как премьер-министр вошел в комнату.
— Представьте себе, тори с одной стороны, профсоюзное движение с другой, и все из-за зловещего убийства. Не окажись я как раз посередке, вот я бы позабавился, честное слово. Мы должны задушить это дело в зародыше. Говорят, вы лучший детектив в Британии. Если у кого-то и есть возможность все уладить, так это у вас. Министр внутренних дел согласен. «Достаньте этого негодяя Кингсли», — сказал он, но вы ведь были недосягаемы, верно?
— Хм… Нет, сэр. Я был…
— В тюрьме. Да, инспектор, представьте себе, я читаю газеты. Именно поэтому пришлось обратиться к Каммингу, чтобы достать вас. Я не мог просто вытащить вас из «Скрабз», слишком вы известная фигура! Мне бы в жизни было не оправдаться. Правительство Его Величества использует заключенных преступников и известных предателей, чтобы решать свои проблемы?! Король вышвырнул бы меня и позвал бы Бонара Лоу быстрее, чем я успел бы сказать «отставка». Упаси Господь, он бы еще и Асквита вернул.
— Поэтому мне пришлось погибнуть при попытке к бегству.
Ллойд Джордж заткнул уши, словно даже слышать не хотел о таких ужасах.
— Я не желаю об этом слышать! Не желаю этого знать! Люди Харлека, вперед!!! — взревел он. — Меня здесь даже быть не должно! И вообще, как оказалось, даже этого места не должно быть, поскольку, как, полагаю, вам известно, Камминга и всего его отдела тоже не существует! Правительство Его Величества никогда и ни за что не опустится до шпионажа, понимаете? Мне просто было чертовски любопытно на вас поглядеть. Вы ведь и сами наделали кучу шума.
— Весьма польщен, сэр.
— Так что же, это означает, что вы нам поможете?
Не будь Кингсли уже на крючке, он бы попался на него сейчас. Ллойд Джордж был не из тех, кому легко отказать; он мог усмирить враждебно настроенную толпу или вскружить голову женщине, просто разок подмигнув. Сила его голоса и смысл его речей изменили общественное лицо Британии. Он как лев бился за интересы Британской империи. Кингсли, как и большая часть страны, был совершенно очарован.
— Да, премьер-министр. Конечно, я помогу.
— Хорошо. Исключительно забавно, а? Покойник берется за задание, которого не существует, по приказу человека, который его никогда не видел, и все это происходит в комнате, существование которой все отрицают! Я обожаю политику, честное слово! Итак, я на вас посмотрел, а теперь мне пора в палату. Чаю выпьем в другой раз, хорошо, сэр Мэнсфилд?
— Конечно, сэр.
Ллойд Джордж вскочил.
— Томпсон! — крикнул он, направляясь к двери. — Мы уходим!
С этими словами небожитель исчез.
Через мгновение он вернулся.
— Забыл молоко, — сказал он, схватил банку и снова исчез.
Словно вихрь пронесся по зданию, и на секунду-другую Кингсли и Камминг замерли, пытаясь перевести дух.
— Так что? — спросил наконец Камминг.
— Скажите, сэр Мэнсфилд, а нет ли у вас чего-нибудь покрепче чая?
— Молодец! Что у нас, почти полдень? — сверился с часами Камминг. — Двадцать минут первого! Боже мой, как поздно. Почти вечер! И, черт возьми, мы заслужили стопку. Не каждый день «уэльский волшебник» окутывает тебя своими чарами, верно? Скотч подойдет? Соглашайтесь, больше ничего нет.
