- Тогда мне еще сильнее тебя жаль.
- Ты не пойми меня неправильно, Эрнандо, но, когда я слышу,
как ты распинаешься насчет истинной любви и романтики, мне тебя жаль
становится. Тебя ждет сильное разочарование, Эрнандо.
- Нет, если любовь существует.
Я с улыбкой покачала головой:
- Скажи, а детектив отдела по расследованию убийств имеет
право быть наивным или правила запрещают?
- Ты думаешь, это наивно? - спросил он.
- Не знаю, но это очень мило. Я желаю тебе удачи, найти свою
миз Которая-Нужно.
Дверь открылась, появился доктор Каннингэм.
- Доктор, ее действительно сегодня выписывают? - спросил
Рамирес.
- Да.
- Почему мне никто не верит? - спросила я.
Они оба посмотрели на меня. Странно, как быстро люди
замечают некоторые черты моей личности.
- Я бы хотел еще раз взглянуть на вашу спину, а потом вы
свободны.
- Тебя есть кому отвезти? - спросил Рамирес.
- Я попросила сестру позвонить Теду, но не знаю, позвонила
она или нет и был ли он дома.
- Я тебя подожду, чтобы отвезти. - Я не успела слова
сказать, как он добавил: - На что же еще человеку друзья?
- Спасибо, и тогда по дороге ты меня проинформируешь о ходе
дела.
- Ты никогда не отступаешь?
- Когда веду дело - никогда.
Рамирес вышел, покачивая головой, и оставил меня наедине с
доктором. Каннингэм смотрел, тыкал пальцами и наконец просто провел рукой по
моей спине. Она уже почти зажила.
- Впечатляет. Мне приходилось лечить ликантропов, миз Блейк,
и у вас раны заживают почти так же быстро.
Я поработала левой рукой, натягивая кожу на месте укуса
трупа. След от зубов был уже бледно-розовым, почти превратился в обыкновенный
шрам, всего на несколько недель раньше, чем должен был. Я подумала, не исчезнет
ли вообще шрам, или все-таки останется.
- Я исследовал вашу кровь. Даже передал образец в
генетический отдел, чтобы они поискали что-то нечеловеческое.
- Генетические исследования тянутся месяцами, - заметила я.
- У меня друг есть в том отделе.
- Серьезный должен быть друг.
Он улыбнулся:
- Она действительно человек серьезный.
- Так я свободна?
- Вполне. - Он снова стал серьезен. - Но я все равно
чертовски хотел бы знать, что вы собой представляете.
- Если я скажу, что я человек, вы не поверите?
- Двое суток прошло после вашего второго ранения, и нам
пришлось снять швы у вас со спины, потому что они начали зарастать кожей. Нет,
я не поверю.
- Долго рассказывать, доктор. Если бы это вам пригодилось
для работы с другими, я бы не пожалела времени, но это не так. Можно считать,
что быстрое заживление - это приятная добавка к куда менее приятным вещам, с
которыми мне приходится мириться.
- Если только эти вещи не полный ужас, то способность к
заживлению их искупает. Вы бы и первых ранений не пережили, будь вы человеком.
- Может быть.
- Никаких "может быть".
- Я рада, что я жива. Рада, что почти все зажило. Рада, что
не ушли месяцы на выздоровление. Что я еще могу сказать?
Он накинул стетоскоп на плечи, потянул за концы, глядя на
меня хмуро.
- Ничего. Я сообщу детективу Рамиресу, что он может дать вам
информацию о расследовании и что вы сегодня выписываетесь. - Он глянул на цветы
и шарики. - Вы здесь уже сколько - пять дней?
- Вроде того.
Он тронул шарики, и они затанцевали на ниточках.
- Быстро работаете.
- Я не думаю, что это я быстро работаю.
Он еще раз подтолкнул шарики, они запрыгали, закачались, как
подводные растения.
- В общем, счастливо вам пребывать в Альбукерке.
Постарайтесь больше к нам не попадать.
Он вышел, и вернулся Рамирес.
- Доктор сказал, что можно снова говорить о деле.
- Ага.
- Тебе это не понравится.
Очень у него был серьезный вид.
- Что случилось?
- Еще одно убийство. И на место преступления не только ты не
приглашена, но и я тоже.
Глава 50
- Что ты такое несешь?
- Этим делом занимается Маркс. Он вправе использовать свои
кадры, как считает нужным.
- Перестань гнать политкорректную риторику и расскажи, что
там еще устроил это мелкий мудак.
- О'кей, - улыбнулся он. - Люди, брошенные на это
расследование, его кадры. Он решил, что меня лучше всего будет посадить в
конторе просматривать предметы, изъятые из домов жертв, и сравнивать с
фотографиями и видеозаписями, сделанными в домах до убийств.
- Откуда эти фотографии и записи? - спросила я.
- Сделаны страховщиками или для них. В домах многих
потерпевших находились редкие или антикварные предметы, застрахованные их
владельцами. Поэтому и нужны доказательства, что эти предметы вообще у них
есть.
- Какие предметы найдены на том месте, где я была, - на
ранчо?
Его благодушный взгляд изменился и стал проницательным, но
улыбка по-прежнему не сходила с его лица.
- Пожалуйста, но не потому, что ты такая прелесть, - просто
мне нравится ход твоих мыслей.
- Да говори же!
- Большинство предметов были очень схожи, поскольку многие
собирали образцы местной культуры или вообще юго-запада, но ничего
экстраординарного не было. Кроме вот этого.
Он полез под пиджак и вытащил конверт из плотной бумаги -
наверное, предназначенный для ремня штанов.
- Я же знала, что ты не зря пиджак надел.
Он засмеялся и высыпал из конверта фотографии мне на колени.
Некоторые были полупрофессиональными снимками небольших резных безделушек из
бирюзы. С первого взгляда я хотела сказать - культура майя или ацтеков, что-то
в этом роде. Я все еще не умела определять разницу навскидку. Несколько снимков
кабинета убитого - того, который пытался остановить тварь солью - были сделаны
получше: "поляроидом" и со всех ракурсов.
- Это твоя работа? - спросила я.
Он кивнул.
- Я фотографировал в тот день, когда Маркс решил, что меня
лучше использовать не на месте преступления.
Я вернулась к первому набору фотографий.
