- Вполне резонно, - согласился Рамирес.
Я стала рассматривать снимки "поляроида".
Потрясающими их не назовешь, но зато предмет на них схвачен во всех ракурсах.
Вроде бы фигурка была одета в какую-то броню. В руках - длинные гирлянды
каких-то предметов.
- А что, по мнению Мартинеса, держат эти руки?
- Он точно не знает.
У ног фигурки свернулись люди, но тощие, как палки, не толстые
и квадратные, как сама фигурка. Глаза у нее были рубиновые, рот полон зубов.
Оттуда высовывался длинный язык, и что-то вроде крови стекало наружу.
- Мерзкий вид.
- Ага. - Рамирес поднял с простыни фотографию, рассматривая
ее. - И ты думаешь, вот эта штука и убивает людей?
Я посмотрела удивленно:
- Какой-то ацтекский бог, будто настоящий, устраивает эту
бойню?
Рамирес кивнул, не отрывая глаз от снимка.
- Если ты имеешь в виду Бога с большой буквы, то нет - я
монотеистка. Если речь идет о какой-то мерзости, связанной с этим вот
конкретным богом, то почему нет?
- Почему нет? - повторил Рамирес.
Я пожала плечами:
- Ты ожидал четкого "да" или "нет"? Я не
очень хорошо разбираюсь в ацтекском пантеоне, знаю только, что большинство его
божеств - огромные и злобные, и они требовали жертв, обычно человеческих. В их
пантеоне мало было таких, которых можно было бы назвать мелкими божками. Обычно
настолько большие и злобные, что битва с ними невозможна, и приходится
приносить жертвы или предаваться магии, иначе погибнешь. А какова бы ни была та
тварь, что совершает эти убийства, она не настолько ужасна.
Я вспомнила, что говорил Ники Бако о голосе у себя в голове,
о твари, находящейся в узах, и про то, что совершает убийства всего лишь ее
прислужник, а не она сама.
- Ты снова помрачнела. О чем задумалась? - спросил Рамирес.
Я смотрела на него, стараясь решить, насколько он коп и
насколько окажется игроком. Дольфу я бы ни за что не могла сказать. Он бы
использовал это строго в рамках коповской этики.
- У меня есть информация от источника, который я сейчас не
хочу называть. Но мне кажется, тебе надо ее знать.
Теперь у него стало суровое лицо.
- Информация получена законным путем?
- Я ничего незаконного не делала для ее получения.
- Это не совсем прямой ответ.
- Тебе она нужна или нет?
Он глубоко вздохнул, медленно выдохнул.
- Да, мне она нужна.
Я передала ему слова Ники о голосе и о твари в узах. И
закончила такой фразой:
- Я не верю, что это настоящий бог, но верю, что есть
создания настолько ужасные, что их когда-то почитали как богов.
- Ты хочешь сказать, что это все пока еще цветочки?
- Если убийства совершает лишь прислужник, а хозяин еще не
явился, то тогда ягодки еще впереди.
- Мне бы очень хотелось поговорить с твоим информатором.
- Ты еще вел бы себя прилично, но Маркс выдвинул бы
обвинения сразу, и мы ни за что не узнали бы, что известно этому лицу. Налепи
на клиента автоматический смертный приговор, и у него пропадает охота к
сотрудничеству.
Мы переглянулись.
- Из всех твоих собеседников только у одного репутация тянет
на смертный приговор. Это Ники Бако.
Я даже не моргнула. А то я не знала, что он его вычислит. Я
была готова и лгать научилась уже гораздо лучше.
- Ты и понятия не имеешь, с кем мне тут приходилось
говорить. По крайней мере трое из них могут подпасть под обвинение, влекущее
смертный приговор.
- Трое? - переспросил он.
- Как минимум трое, - уточнила я.
- Либо ты умеешь врать лучше, чем я думал, либо ты говоришь
правду.
На моем лице можно было прочитать только искренние и
серьезные помыслы. Даже глаза у меня стали абсолютно спокойны и выдерживали его
взгляд не мигая. Было время, когда я не смогла бы напустить на себя такой вид.
Но это было тогда, а теперь я стала несколько другим человеком.
- Ладно, допустим, где-то там ворочается ацтекский бог. И
что мы будем с этим делать?
Ответ был только один:
- Итцпапалотль должна знать, что это такое.
- Мы ее допрашивали по поводу убийств.
- И я тоже.
Он посмотрел на меня долгим и жестким взглядом:
- Ты ездила туда без сопровождения полиции и не поделилась
полученными сведениями.
- Я ничего не выяснила об убийствах. Здесь она мне
рассказала то же, что и вам, - ничего. Но в разговоре со мной она подчеркнула,
что ни одно известное ей божество не могло бы снять с человека кожу и оставить
его в живых. Потом я догадалась, что они мертвы. Она особо подчеркнула, что
умерщвленная жертва может быть посланцем к богам. И почти слово в слово
повторила, что не знает божества, которое могло бы снять с человека кожу и
оставить его в живых. Может быть, нам надо вернуться и спросить ее, знает ли
она божество, которое могло бы снять с человека кожу и не оставить его в живых.
- А, теперь ты приглашаешь полицию?
- Я приглашаю тебя.
Он стал собирать фотографии и складывать их в конверт.
- Я взял эти фотографии из хранилища, но я за них
расписался. Доктора Мартинеса я приводил взглянуть на статуэтку, но совершенно
официально. Пока что я ничего не нарушил.
- Маркс сойдет с ума от злости, что ты нашел что-то столь
важное, когда он просто хотел убрать тебя с дороги.
Рамирес улыбнулся, но улыбка получилась невеселой.
- Я это оформил получше. Марксу достанется вся слава за
блестящую мысль поручить одному из старших детективов детально разобраться с
археологическими находками.
- Ты шутишь!
- Он направил меня в хранилище вещдоков посмотреть на вещи,
изъятые из домов жертв.
- Но это же он сделал, чтобы тебя унизить и убрать!
- Вслух он этого не говорил. Не сказал, что именно это его
вдохновляет.
- Он такое уже раньше проделывал, как я понимаю?
Рамирес кивнул:
- Он великолепный политик. А когда не садится на своего
праворадикального конька, он еще и хороший сыщик.
- Ладно. Ты говорил, что я тоже не допущена на место
преступления. И что мы имеем?
- Мы все думали, что ты пока в ауте, но Маркс выкинул из
дела Теда и компанию, убедив начальство, что от Теда было мало помощи, а без
тебя, его свежего эксперта, в нем вообще необходимость отпала.
