Но я не собиралась идти и указывать ей на ошибки. Пусть она
не богиня, а вампир, но я попробовала ее силы и в ее черный список попадать не
хочу.
При той ее силе, которая текла через меня как буйный ветер,
теплый и полный запаха незнакомых мне цветов, я даже прокалывать ее пузырь не
хотела. Уже много дней я так хорошо себя не чувствовала. Повернувшись снова к
зеркалу, я увидела в глазах всю ту же разлитую черноту. Мне следовало бы
испугаться или закричать, но я не боялась, а мысль у меня была одна:
"Здорово".
- А у тебя глаза вернутся к норме? - спросил он, и в его
голосе снова прозвучала напряженная нотка страха.
- В конце концов да, но если мы действительно хотим получить
ответы на свои вопросы, надо вернуться и спросить у нее.
Он резко кивнул - в смысле "иди, я за тобой", и я
поняла, что Эдуард не хочет, чтобы я шла сзади. Он думал, что она мною владеет.
Я спорить не стала - просто вышла в двери первой и отправилась говорить с
Итцпапалотль. Оставалось надеяться, что Рамирес не пытался надеть на нее
наручники. Ей бы это не понравилось, а то, что не нравится ей, не нравится и ее
почитателям, а это пара сотен вампиров. А сколько ягуаров-оборотней, я даже и
не знала. Очевидно, питание предназначалось не им. Но это целая армия, а
Рамирес не прицел с собой столько полицейских сил.
Глава 52
Рамирес ни на кого наручники надевать не стал, но
дополнительное подкрепление вызвал. В комнате появились еще четверо патрульных
и двадцать ягуаров-оборотней. Публика на все это смотрела как на продолжение
спектакля. Ну, если они смогли высидеть то, что произошло с Сетом, то смогут
высидеть и действия полиции.
Когда мы появились в зале, я шла впереди Эдуарда, он -
сзади. Так мы и поступали часто, когда кому-то из нас надо было в следующие
несколько минут командовать. Пусть даже вместо глаз у меня черные ямы, но
Эдуард по-прежнему доверял мне, зная, что я смогу разрулить ситуацию. Приятно
такое осознавать.
Ягуары шли между столами, пытаясь обойти копов с флангов.
Патрульные держали руки на пистолетах в расстегнутых кобурах. Очень мало надо
было, чтобы оружие вылетело на свет и началась потеха. Было бы позорно устроить
перестрелку, если вампиры ведут себя тихо и никого не трогают.
Один из ягуаров снова пошел вперед, пытаясь замкнуть круг, в
котором стояли копы. Я тронула его за руку. Его сила задрожала у меня на руке,
и на этот порыв ответила не только моя сила и не только метки. Он посмотрел на
меня, и то ли увидел ее глаза, то ли ощутил ее силу, и я сказала:
- Назад, вернись к остальным.
Он послушался. Какой прогресс. Только бы и полиция оказалась
столь же благоразумной.
Я обернулась к полицейским и двинулась к ним. Один из новых
выругался сквозь зубы, держа руку на пистолете, а другую вытянув, как
регулировщик:
- Ближе не подходите.
- Рамирес! - позвала я, постаравшись, чтобы он меня услышал.
- О'кей, она с нами, - сказал он.
- А глаза? - не унимался патрульный.
- Она с нами. Пропустить немедленно.
Голос звучал тихо, но внушительно.
Патрульные раздвинулись, как занавес, тщательно стараясь не
дотрагиваться до меня, когда я прошла мимо. Вряд ли можно их обвинять, хотя мне
и хотелось. Наконец я оказалась у стола, сопровождаемая Эдуардом, а нервные
патрульные остались стоять за ним. Через стол я уставилась на Итцпапалотль.
Пинотль был рядом с ней, но за руки они уже не держались. Глаза у него так же
почернели, как у меня, а у нее - нет. Как ни странно, но с откинутым капюшоном,
с тонкими чертами лица и нормальными глазами она из нас троих была больше всех
похожа на человека.
Рамирес разложил на столе некоторые из своих фотографий.
- Скажите нам, что это. - Похоже было, что вопрос этот он
задавал не в первый раз.
Она посмотрела на меня.
- Ты знаешь, что это такое? - спросила я.
- Честно говоря, нет. Судя по виду, это мог сделать один из
наших мастеров, но камни в глазах появились вместе с испанцами. Я не могу
узнать все элементы символики.
- Но некоторые можешь.
- Да, - сказала она.
- И что именно ты узнаешь?
- Тела у подножия - это те, которых ты пьешь.
- В смысле - так, как сегодня выпили Сета?
Она кивнула.
- А что статуэтка держит в руках?
- Это может быть что угодно, но мне кажется, это какие-то
части тела. Сердце, или кости, или что-то другое, но ни один бог не питается...
- она нахмурила брови, подыскивая слово, - кишками, требухой, внутренними
органами.
- Складывается в картину, - сказала я.
Рамирес рядом со мной пошевелился, будто ему не терпелось
сказать, еще как складывается. Но он промолчал, поскольку был профессиональный
коп, а она разговаривала со мной.
- Ты видела то, что... - Настал мой черед подбирать слова.
Если полиция узнает, что сделал Ники, ему автоматически грозит смертный
приговор. Но если честно, он его заслужил. Высосанные им вервольфы не были
добровольными жертвами. А он их кроил и сшивал, зная, что они живы, состряпал
из них того монстра за стойкой. Одно из самых страшных существ, какое только я
видела в жизни, а это немало. Я приняла решение, хотя знала, что Ники оно будет
стоить жизни. - То, что сделал Ники Бако?
Она кивнула:
- Я видела. Это есть осквернение великого дара.
- Его Мастер этим набирает силу, как набираешь ты?
- Да, и Ники Бако тоже набирает силу, как Пинотль. Как ты
только что.
- Он может передавать эту силу другим? Например, стае
вервольфов?
Она задумалась, склонив голову набок, потом кивнула.
- Этой силой можно делиться с оборотнями, если у тебя есть
какая-нибудь связь с ними мистической природы.
- Он - варгамор местной стаи.
- Мне незнакомо слово "варгамор".
Да, это был волчий термин.
- Это означает их колдуна, их брухо, который связан со
стаей.
- Тогда он вполне может делиться с ними силой.
- Ники сказал, будто не знает, где лежит этот бог.
- Он лжет, - ответила она. - Такую силу нельзя набрать, не
касаясь руки своего бога.
Я это уже поняла из образов, которые меня заполняли, но
хотелось, чтобы она подтвердила.
- Значит, Ники способен отвести нас туда, где прячется этот
бог?
- Он знает, - кивнула она.
- Не вызывает ли у тебя проблем, что мы собираемся выследить
и убить бога из твоего пантеона?
