Он встал, снял наушники и отключил их от коробки.
- Послушай, - сказал он и провел палкой у груди Эдуарда.
Палка отчаянно запиликала.
- Снимай рубашку, - велел Саймон.
Эдуард не стал спорить. Он снял рубашку и протянул Двойке,
который помахал возле нее палкой. Прибор молчал.
Двойка снова провел палкой возле груди Эдуарда, и снова
палка запиликала. Вдоль рубашки - прибор молчал. Двойка покачал головой.
- Футболку, - велел Саймон.
Эдуарду пришлось снять шляпу. Он отдал ее мне, потом стащил
футболку через голову. Кевларовый жилет казался очень неестественным и белым.
Футболку Эдуард протянул Двойке, и повторилась та же процедура.
- Жилет сними, - сказал Саймон.
- Ты мне сначала скажи одно, - произнес Эдуард. - Дети живы?
- Какого тебе хрена в чьих-то выблядках?
Эдуард только глянул на него, но было в этом взгляде что-то,
от чего Саймон сделал шаг назад. Поймав себя на этом, он шагнул обратно, не
отводя ствола от груди Эдуарда.
- Я сказал, снимай жилет.
- Все равно для бронежилета слишком жарко, - задумчиво
сказал Эдуард.
Странно было слышать это от немногословного Эдуарда, но надо
его знать, чтобы заметить эту странность. У меня было чувство, что Эдуард
только что подал сигнал: выживших не оставлять. Расстегнув жилет, он стянул его
через голову и протянул Двойке.
И остался стоять, голый до пояса. Рядом с мускулистым Микки
или башней-Саймоном он казался хрупким, но они видели в нем то, что видела я,
потому что они его, безоружного и полуголого, боялись. Они реагировали на него
точно так же, как Саймон. Точно так же держались подальше все, кроме Двойки. А
Двойка вроде бы работал не на тех инстинктах, что остальные, хотя линию
стрельбы ни разу не загородил. Он заставлял Эдуарда вытягивать руки или
пригибался ниже линии огня. Никто из них не был небрежен - не очень хороший знак.
Двойка пробежался щупом по жилету. Когда прибор запиликал,
он отдал бронежилет Саймону и еще раз провел возле груди Эдуарда. Тишина.
Это хорошо, а то я уже боялась, что Саймон тем же голосом,
что говорил "рубашку", "футболку", "жилет",
скажет "кожу". То, что Эдуард заставил его нервничать, еще не значит,
что он перестал сам по себе быть страшным.
- В бронежилете - отлично придумано, - сказал Саймон. -
Обычно люди, даже если заставят тебя раздеться, броню не проверяют.
Эдуард глядел на него, ничего не говоря.
- Теперь ее.
Двойка гусиным шагом, не вставая, перешел ко мне. На всякий
случай, если вдруг кто вздумает стрелять. Но никто не выстрелил. Конечно, ночь
еще только начинается, все впереди.
Двойка встал сбоку от меня и наушники надевать не стал -
просто провел палкой. Она пиликнула.
- Отдайте ему шляпу, пожалуйста.
Пожалуйста. Приятное разнообразие после того, как меня уже
десять раз назвали сучкой.
- С удовольствием, - ответила я, отдавая шляпу Эдуарду.
Двойка поднял на меня глаза, будто не привык к вежливым
словам из чьих-либо уст, кроме собственных. Палочка снова пробежала рядом со
мной и на уровне груди пиликнула.
- Сними рубашку, сучка, - сказал Саймон.
Я вытащила рубашку из брюк и стала расстегивать.
- Меня зовут Анита, а не сучка.
- А мне будто не один хрен?
Ладно, я пыталась быть вежливой.
Я отдала рубашку Двойке. Она пищала, но когда он снова
проверил меня, было тихо. Двойка аккуратно положил коробочку на землю,
палку-щуп на нее сверху и начал рассматривать рубашку. Меньше чем через минуту
он нашел проволочек с чуть утолщенной головкой, вшитый в воротник.
- Похоже на передатчик, возможно, маяк-наводчик.
Саймон бросил ему бронежилет Эдуарда:
- Вскрой и посмотри, что там.
Двойка вытащил из заднего кармана раскладной нож и раскрыл
его быстрым движением кисти. Сначала он, закрыв глаза, ощупал жилет руками,
потом резанул. Это проводок был длиннее, с коробочкой на конце.
- Микрофон. Кому-то слышно все, что мы говорим.
- Сломай маяк.
Двойка раздавил маяк каблуком. Когда на крыльце остался
только металлический и пластиковый тонкий слой, он улыбнулся, будто сделал
что-то хорошее. В этом мужике чуть-чуть не хватало кирпичей до тонны. Забавно:
все те, с кем меня знакомил Эдуард, обладали этим свойством.
- Кто там еще с тобой, Гробовщик? - спросил Саймон.
Эдуард снова надел шляпу. Без рубашки это было смешно, но он
чувствовал себя вполне свободно. Если он и нервничал, догадаться об этом было
невозможно.
- Я тебя еще раз об этом спрошу по-хорошему, а на третий раз
уже по-хорошему не будет. - Он свел плечи, будто это ему должен был достаться
удар. - Кто там на том конце провода? Кто?
Эдуард покачал головой.
Саймон кивнул.
Забияка двинул Эдуарда в спину, и, видно, сильно, потому что
Эдуард упал на четвереньки. Какой-то выступ на прикладе прорезал кожу на спине
двумя полосками. Несколько секунд Эдуард так простоял, как оглушенный, потом
встал на ноги лицом к Саймону.
- Отвечай, Гробовщик.
Эдуард снова покачал головой. Он был готов к следующему
удару и покачнулся, но устоял. Появился еще один порез. Они были совершенно не
опасны, но показывали, какова сила удара. К утру Эдуард будет в жутких синяках.
- Может, она знает, - сказал Микки.
- Я не знаю, кто это, - сказала я быстро и соврала, не
задумываясь. - Эдуард сказал, что нам нужны будут люди. И нашел кого-то.
- И ты полезла в такую кашу, не зная, кто у тебя за спиной?
Ты не кажешься такой дурой, - сказал Саймон.
- Эдуард за них поручился.
- И ты ему поверила?
Я кивнула.
- Доверила ему свою жизнь?
- Да.
Саймон поглядел на меня, потом на Эдуарда:
- Она твоя подружка?
Эдуард заморгал, и я поняла, что он ищет ответ, который
будет наименее болезненным по последствиям.
- Нет.
- Что-то я не верю ни ей, ни тебе, но если начать бить эту
сучку и она не сможет наложить чары, Райкер будет очень недоволен.
- А почему не заставить Гробовщика их вызвать? - спросил
Двойка.
Все вроде как застыли, потом повернулись к нему.
- Как ты сказал? - переспросил Саймон.
- Если они нас слышат, пусть он им скажет подойти, подняв
руки вверх - в таком смысле.
