- Если Даллас окажется невредимой, я подумаю. Больше этого я
не могу обещать. Только если ты собираешься меня убить, чтобы помочь Олафу,
позволь тебе напомнить: Эдуард остался в живых. Он найдет вас обоих, и ты это
знаешь.
- Слушай, я же ничего не сказал насчет того, что готов в
тебя стрелять.
- Я просто хочу заранее исключить все возможные
недопонимания, Бернардо. Поверь мне, тебе бы не захотелось, чтобы я тебя
неправильно поняла.
- Недопониманий не будет, - совершенно серьезно произнес
Бернардо и напомнил мне Эдуарда. - Я только думаю, что дерьмово с нашей стороны
отдать Олафа копам.
- Они уже там будут, Бернардо.
- Если это окажется всего пара патрульных, мы сможем ему
помочь уйти.
- Ты предлагаешь убить полисменов?
- Этого я не говорил.
- И не надо. Этим путем я с тобой не пойду, Бернардо. Я тебя
там закопаю.
- Ради двух копов, которых ты даже не знаешь?
- Да, ради двух копов, которых я даже не знаю.
- Почему? - спросил он.
Я покачала головой:
- Бернардо, если ты задаешь такой вопрос, то ты не поймешь
ответа.
Он глянул на меня:
- Эдуард говорил, что ты - чуть ли не лучший стрелок,
которого он видел, и не колеблешься убивать. И он говорил, что у тебя только
два недостатка. Первый - что ты слишком тесно и лично общаешься с монстрами, а
второй - что ты слишком похожа на честного копа.
- Честный коп. Мне это нравится, - задумчиво сказала я.
- Анита, я тебя видел. Ты не меньше киллер, чем Олаф или я.
Ты не коп и никогда им не была.
- Кто бы я ни была, а копов я на месте не расстреливаю. Если
Даллас невредима, обсудим вопрос насчет отпустить Олафа, но если он ее тронул,
он расплатится. Если такой план тебе не по душе, отдай мне оружие и оставайся в
машине. Я пойду одна.
Бернардо посмотрел на меня странно:
- Что мне помешает тебе соврать, оставить при себе оружие и
застрелить тебя в спину?
- Твой страх перед Эдуардом больше твоей благодарности
Олафу.
- Ты твердо в этом уверена?
- Я уверена, что у Олафа больше правил чести, чем у тебя.
Будь ты ему и вправду чертовски благодарен, ты бы что-нибудь сказал еще до
того, как я позвонила копам. Ты первым делом подумал не о защите Олафа. Да и
потом тоже.
- Эдуард говорил, что ты - одна из самых верных людей на
свете. Так почему же ты не хочешь защитить Олафа?
- Он охотится на женщин, Бернардо. Не потому, что их ему
заказали, не ради мести - а просто как на дичь. Он вроде бешеного пса,
нападающего на людей. В конце концов его приходится пристрелить.
- И ты идешь туда, собираясь его убивать, - сказал Бернардо.
- Нет, я не хочу его убивать. Ты вспомни: если я убью
кого-нибудь из вас, я либо снова окажусь в долгу у Эдуарда, либо нам придется
выяснять, кто из нас быстрее и лучше стреляет. Я не думаю, что выживу в таком
испытании, а отдавая Эдуарду долг, я тоже большого удовольствия не получила. Я
видела краем глаза его другую жизнь - там, у Райкера. Я не хочу вляпаться еще в
одну перестрелку - мне это не в кайф.
- Это никому не в кайф, - ответил Бернардо. - К этому просто
привыкаешь.
- К такой хреновине привыкнуть невозможно.
- Как невозможно привыкнуть вырезать сердца? Ты это сделала
как профессионал со стажем.
Я пожала плечами:
- Совершенство достигается практикой.
- Вот эта улица, - сообщил Бернардо.
Рассветная тишина на улице только что рассеялась. Машины еще
были припаркованы у тротуаров, но люди возле них глядели на полицейский
автомобиль с мигалкой, стоявший у дома Даллас. Дверца полицейской машины была
открыта и наполняла тихую окрестность кваканьем рации. Вращающиеся огни
побледнели в резком утреннем свете и напоминали детскую игрушку.
Дом профессора Даллас был как маленькое ранчо со стенами под
саман, которые здесь так любят. В утренних лучах он казался почти золотым и
светился. Бернардо припарковался у дороги.
- Ну? - спросила я.
- Я с тобой.
Но мы не успели достать оружие, как из дома Даллас вышли два
патрульных и сама Даллас в халате. Мы на нее уставились, а она улыбалась
полисменам, пока те извинялись, что побеспокоили. Потом она огляделась и
увидела нас. В некотором недоумении она все же приветственно махнула рукой.
- Глянь на почтовый ящик, Анита, - сказал Бернардо.
Наша машина стояла как раз перед ним. К передней стенке
ящика был приколот ножом конверт, а на нем - крупными печатными буквами мое имя
- Анита. Никто, кроме нас, его пока не заметил.
Машина Эдуарда была достаточно высокой, чтобы закрыть нас от
соседей.
- Можешь прикрыть меня от копов? - спросила я.
- С удовольствием.
Я вылезла из машины, оставив браунинг на сиденье, поскольку
не могла придумать способа заткнуть его за пояс так, чтобы полиция не заметила,
а никаких документов со мной не было. Может, я могла бы в своей куртке сойти за
федерала, а может, и нет. Выдавать себя за агента ФБР - это преступление против
федерального закона. За мной и Бернардо уже числилось нападение на офицера
полиции, и новых обвинений нам не нужно было.
Бернардо вытащил из ящика нож совершенно естественным
движением. Конверт упал мне в руку, и я пошла к дому, похлопывая им по бедру,
будто привезла его с собой в машине.
Никто из копов не заорал: "Стой, вор!", так что я
шла себе спокойно. А что Бернардо сделал с ножом, я не знаю - нож просто исчез.
- Привет, Даллас! Что случилось?
- Кто-то сделал ложный вызов полиции. Сказал, что из моего
дома слышны крики.
- Кто бы мог совершить такой неблаговидный поступок? -
удивился Бернардо.
Я состроила ему мрачную рожу.
Он улыбнулся мне, довольный собой.
- А вам тоже позвонили? - спросила Даллас.
- Да, я снимал трубку, - ответил Бернардо. - Позвонили на
сотовый Эдуарда и сказали, что вы в опасности.
Патрульные допустили ту же ошибку, что и персонал больницы,
и представились по именам и званиям. Пожимая руки, я сказала:
- Я Анита Блейк. Это Бернардо Конь-в-Яблоках.
- И он не... - Полисмену было неудобно договаривать.
- Нет, я не федеральный агент, - сказал Бернардо с горечью в
голосе.
- Дело в волосах, - пояснила я. - Они никогда не видели
агента с длинными волосами.
