- Ты здесь всего два дня, я уже неделями бьюсь. Что ты
знаешь, чего не знаю я?
Я подчеркнуто посмотрела на его руку и подождала, пока он
отпустит, но все-таки сказала. У него уже на этой почве кошмары, а он еще не
допер.
- Я - аниматор. Зарабатываю на жизнь тем, что поднимаю
зомби. Мертвые - моя специальность. Общее у всех живых мертвецов - от гулей и
зомби до вампиров - это то, что они должны питаться от живых, чтобы поддержать
свое существование.
- Зомби не едят людей, - возразил он.
- Если зомби поднят, а поднявший его аниматор теряет
контроль, зомби может стать диким. Плотоядным зомби.
- Я думал, это все сказки.
Я покачала головой:
- Нет, я это видела.
- Ладно, но к чему ты клонишь?
- К тому, что выживших может и не быть. Может быть, есть
только мертвецы и живые мертвецы.
Он побледнел в буквальном смысле слова. Я взяла его за
локоть, чтобы поддержать, но он не падал.
- Все в порядке, ничего. - Он посмотрел на меня. - И что
делают с плотоядным зомби?
- Если он уже обезумел, сделать ничего нельзя, только
уничтожить его. Единственный для этого способ - огонь. Хорошо действует напалм,
но любое пламя подойдет.
- Нам никогда не разрешат поджарить этих людей.
- Если мы не докажем, что я говорю правду.
- А как ты можешь это доказать?
- Пока не знаю, но поговорю с доктором Эвансом, и что-нибудь
решим.
- А почему прежние жертвы были покладистые, а эти озверели?
- Не знаю. Может быть, изменилось заклятие или сам монстр
стал сильнее. Просто не знаю, Эрнандо. Если я окажусь права насчет того, что
выживших нет, то, значит, сегодня меня осенила блестящая идея.
Он кивнул с очень серьезным лицом и уставился в землю.
- Господи, если они все мертвы, то, значит, та тварь,
которую мы преследуем, так размножает себя?
- Я бы удивилась, узнав, что она хоть когда-то была
человеком, хотя все возможно. Не знаю. Одно мне ясно: что если она становится
сильнее, а ободранные - агрессивнее, то она, может быть, ими управляет.
Мы переглянулись.
- Я позвоню в больницу и пошлю туда еще людей, - сказал он.
- И в больницу Санта-Фе позвони.
Он кивнул и бросился почти бегом по щебню стоянки,
целеустремленно лавируя между машинами.
Остальные копы провожали его взглядом, будто дивясь, к чему
такая спешка. Блин, не спросила у Эрнандо, проверили ли подземные убежища. Я
пошла разузнавать у Брэдли. Потом я собиралась вернуться в дом последний раз,
посмотреть на последнее тело, а потом... потом в больницу - отвечать на вековой
вопрос: что есть жизнь и так ли верна смерть?
Глава 34
Мужчина таращился на меня расширенными, остекленелыми и
невидящими глазами. Голова его держалась еще на позвоночнике, но грудь была
развалена пополам, будто две огромные руки впились в его грудную клетку и
рванули в стороны. Сердца не было. Легкие полопались, очевидно, когда поддались
ребра. Живот пробит, и по комнате расходился едкий запах. Печень и кишки лежали
мокрой грудой сбоку от тела, будто вывалились одновременно. Толстый кишечник
еще клубился внутри телесной полости. Уже по запаху я была уверена, что кишки
не пробиты.
Я присела возле тела на корточки. Кровь залила нижнюю часть
лица и забрызгала верхнюю до самых седых волос. Грубо было сделано, очень грубо
и очень быстро. Глядя в невидящие глаза, я ничего не чувствовала. Снова онемела
и не в состоянии была возмущаться. Наверное, если бы я первым увидела это тело,
то ужаснулась бы, но останки в столовой так устрашили меня, что мои эмоции
притупились. Да, это такая жуть, но ведь рядом, в соседней комнате, зрелище еще
чудовищнее.
Однако заинтересовало меня не тело - комната. Вокруг тела
был насыпан круг соли. Посередине лежала книга, так густо залитая кровью, что
раскрытую страницу нельзя было прочесть. Фотографирование и видеосъемку здесь
уже произвели, поэтому я надела одолженные у кого-то перчатки и подняла книгу.
На переплете тисненой кожи не было заглавия. Средние листы так пропитались
кровью, что страницы слиплись. Я не пыталась их разнять. Для такой тонкой
работы у полиции и федералов есть специалисты. Я только следила, чтобы не
закрыть книгу случайно и не потерять страницу, на которой этот человек,
очевидно, читал. Насколько я могла судить, книга лежала на столе, когда
человека бросили на дверь, и она просто упала, открывшись сама по себе. Но в
таком случае страница нам ничего не скажет, поэтому мы все притворялись, будто
этот человек открыл книгу намеренно. За ним гнался монстр, который только что
изрубил в куски его жену, а он бросился к книге и стал читать. Зачем?
Книга была рукописной, и по оставшимся страницам можно было
понять, что это - книга теней, книга заклинаний, вроде пособия практикующей
ведьмы или колдуна. Она написана в духе более ортодоксальной или более старой
традиции, чем неоязыческое движение. Быть может, гардийская или
александрийская. Хотя здесь я опять не знала точно. По сравнительному
ведьмовству у нас в колледже был только семестровый курс, хотя, кажется, его
называли сравнительное ведовство. Ведуний некоторых я знала лично, и никто из
них ничего столь традиционного не практиковал.
Осторожно положив книгу на место, я встала. Полка на ближней
стене была полна книг по парапсихическим исследованиям, противоестественным
явлениям, мифологии, фольклору и ведовству. Кое-что из этих изданий у меня дома
есть, хотя они мало что доказывают. Однако и здесь было более серьезное
свидетельство - алтарь. Старинный деревянный сундук, покрытый сверху шелковой
тканью. Серебряные подсвечники с обгоревшими свечами, на свечах вырезаны руны.
Прочесть я их не смогла, хотя поняла, что это руны.
Между свечами лежало плашмя круглое зеркало без рамы. Сбоку
стояла маленькая чаша с сушеными травами, чаша побольше с водой и плотно
закрытая деревянная коробочка.
- Это то, что я думаю? - спросил Брэдли.
- Алтарь. Он был колдуном. Мне кажется, что это книга теней,
книга заклинаний, за неимением лучшего термина.
- И что здесь случилось?
- В столовой на полу соль.
- Это обычное дело, - заметил Брэдли.
- Да, а вот соляной круг - нет. Думаю, он был где-то в глубине
дома. Услышал крики жены или услышал монстров. Что-то его насторожило. Он не
вбежал с пистолетом в руке, Брэдли, он вбежал с солью. Может быть, у него в
руках или на теле было еще что-то, амулет или оберег. Я его не вижу, но это не
значит, что его здесь нет.
- Ты хочешь сказать, что он бросил в эту тварь солью?
- Да.
- Зачем, ради всего святого?
