— В задней части женщина. Но не думаю, что она говорит по-английски.
— Это не займет много времени.
Хауэлл говорил очень тихо и сразу перешел к делу, положив обрывок желтой бумаги на стол перед Марионом.
— Тэлли живет по этому адресу. Многоквартирный дом. Мне неизвестно, что это за дом, есть ли там охрана и все прочее.
— Не имеет значения.
— Вот твое задание: мы должны заполучить этого парня с потрохами, но у нас нет времени с ним возиться. Ты должен найти что-нибудь такое, что поможет нам его скрутить.
Марион спрятал адрес. Он уже делал подобные вещи и знал, что́ от него требуется. Он должен найти слабые места Тэлли. У всех они есть, и все стараются их оберегать. Он перепишет номера банковских счетов, поищет порнографию или наркотики, старые любовные письма и эротические игрушки, медицинские рецепты и компьютерные файлы. Возможно, ему попадутся записи телефонных звонков чужой жене или результат лабораторного исследования, сделанного личным врачом, в котором сообщается о сердечной болезни. Может быть все, что угодно. Но всегда что-нибудь находится.
— Он сейчас там?
— А ты что, новости не смотришь?
Марион покачал головой.
— Он не дома, но я не могу тебе сказать, когда он вернется — или не вернется. Будь к этому готов.
— А что, если он неожиданно придет?
Хауэлл отвел глаза, принял решение, снова посмотрел на Мариона.
— Если он застанет тебя в своей квартире, убей его.
— Хорошо.
— Послушай, нам он нужен живым. Мы хотим его контролировать. Использовать. Но если он тебя поймает, прикончи его.
— А что будет потом? После того, как вы его используете?
— Решать будут в Палм-Спрингсе.
Марион все прекрасно понял. Иногда их оставляют в живых, чтобы использовать снова и снова, но, как правило, ему разрешали довести работу до конца. Это он любил больше всего.
— У тебя есть номера моего пейджера и сотового телефона? — спросил Хауэлл.
— Да.
— Сообщишь на пейджер, когда все сделаешь. Я хочу быть в курсе вне зависимости от того, найдешь ты что-нибудь или нет.
— А что, если у него дома ничего нет?
— Тогда займемся офисом. Там будет труднее. Он шеф полиции.
Не говоря больше ни слова, Хауэлл встал.
Марион проследил за тем, как отъезжает великолепный «мерседес», окутанный спускающимися сумерками, и снова посмотрел на муху. Безногое тело неподвижно лежало на боку. Марион прикоснулся к нему, оставшееся целым крыло пошевелилось.
— Бедняжка, — проговорил Марион, оторвал крыло и отправился выполнять задание.
8
Пятница, 19 часов 40 минут
Тэлли
Вертолеты, висящие над «Поместьем Йорк», включили огни и превратились в сверкающие звезды. Тэлли не нравилось, что солнце зашло. Надвигающаяся темнота всегда влияет на психологическое состояние тех, кто захватывает заложников, а также на полицейских. Преступники в сумерках успокаиваются, им кажется, что мрак их скрывает, они чувствуют себя сильнее, ночь дарит им надежду на побег. Это прекрасно понимают те, кто стоит в оцеплении, уровень напряжения повышается, а эффективность падает. Ночь создает основу для неожиданных реакций и смерти.
Тэлли стоял около своей машины, потягивал диетическую колу, а его подчиненные докладывали ему о том, что им удалось узнать. Наниматель Руни, который предположительно мог опознать третьего преступника, находился в пути. Жену Смита найти не удалось. Имя офицера, занимавшегося Руни на «Муравьиной ферме», установили, но он отправился на выходные в Лас-Вегас, и связаться с ним невозможно. Десять больших коробок с пиццей доставили из «Домино», но кто-то забыл про салфетки. Информация поступала с такой головокружительной скоростью, что Тэлли начал терять нить, но знал, что это еще не предел и напряжение будет нарастать. Он ругнулся, возмущаясь тем, что из офиса шерифа никто так и не приехал.
Барри Питерс и Эрл Робб спешили к нему от своей радиофицированной машины. Робб держал в руках фонарик.
— Мы связались с телефонной компанией, шеф. В «Пак-Белл» сообщили, что в доме шесть линий, четыре зарегистрированы, две — нет. Заблокированы все шесть, как вы сказали. Теперь им никто не может позвонить, а единственный номер, с которым они могут связаться, — это ваш мобильный.
Тэлли испытал некоторое облегчение. Теперь он мог не волноваться, что какой-нибудь придурок найдет номер телефона Смита и уговорит Руни прикончить заложников.
— Хорошо, Эрл. Мы получили подкрепление из дорожного патруля?
— Еще четыре патрульных и две машины из Санта-Клариты.
— Их нужно поставить в оцепление. Пусть это сделает Йоргенсон, он знает, что я сказал Руни.
— Слушаюсь, сэр.
Робб умчался, а Питерс включил фонарь, осветив распечатки планов двух этажей дома.
— Я сделал их с помощью соседей, шеф. Это первый этаж, а вот — второй.
Тэлли фыркнул. Очень неплохие планы, но он не был уверен, что они точные. Детали вроде расположения окна или чулана могут оказаться решающими, если придется брать дом штурмом. Тэлли спросил про планы, сделанные в архитектурном бюро.
— Это все, что мне удалось. В комитете по строительству ничего не оказалось.
— Странно. Это жилой комплекс, у них должен быть план каждого дома.
У Питерса сделался виноватый и смущенный вид.
— Извините, шеф. Я связался с комитетами по строительству Антилоуп-Вэлли и Санта-Клариты, но у них тоже ничего нет. Мне поискать еще?
— Когда прибудут люди шерифа, им понадобятся эти планы, Барри. Найди кого-нибудь в мэрии или из городского совета. Скажи, что нам немедленно нужно получить доступ в отдел лицензий. Поищи подрядчиков. У кого-нибудь должны были остаться планы.
В тот момент, когда Питерс умчался выполнять приказ, из-за угла выехала машина Андерса и остановилась около Тэлли. С пассажирского места выбрался худой испуганный мужчина.
— Шеф, это Брэд Дилл, Руни на него работал.
— Спасибо, что согласились приехать, мистер Дилл.
— Не за что.
Тэлли знал, что Диллу принадлежит небольшой цементный бизнес в Ланкастере. У Дилла была прожаренная на солнце кожа и глаза, которые он постоянно отводил в сторону. Почему-то он не мог смотреть прямо на собеседника.
— Вы знаете, что здесь происходит, мистер Дилл?
Дилл посмотрел на улицу мимо Тэлли, затем изучил землю у себя под ногами. Он нервничал.
— Ну да, офицер сказал мне. Я только хочу, чтобы вы понимали: я к этому не имею никакого отношения. Я не знал, что они собираются сделать.
