— Заместитель шефа де Эмисис ожидает вас, — сообщил секретарь. Было уже три часа дня.
На столе начальства Тоски увидел прозрачную пластиковую папку с письмом.
— Гляньте-ка, — де Эмисис указал на стол. — Как вам это понравится?..
— Неплохо, неплохо, — бормотал Тоски, от возбуждения еле разбирая буквы.
Де Эмисис, пришедший в отдел убийств в конце шестидесятых, еще ни разу не видел, чтобы простое письмо могло произвести на кого-то такое впечатление.
Тоски позвонил Джону Шимоде, начальнику почтовой лаборатории в Сан-Бруно.
— Джон, у меня письмо, предположительно от Зодиака. Сколько ты еще пробудешь у себя?
— Примерно до полпятого.
— Через двадцать минут приеду.
Тоски снял с письма шесть копий, три для себя и три для начальства. Шимода мог оставить подлинник у себя.
По дороге Тоски стрельнул у кого-то из сослуживцев сигарету и закурил. В лифте опомнился:
— Что со мной, ведь я же не курю!
И тут же выплюнул сигарету.
У Шимоды он появился в десять минут пятого. Эксперт подхватил письмо пинцетом и отошел к ящику, в котором хранились копии прежних посланий убийцы, форматом восемь на десять дюймов.
— Да, действительно, Зодиак снова с нами.
— Уверен?
— Точно, он, — уверенно кивнул Шимода.
— Дашь мне письменное заключение? — попросил Тоски. — В «Кроникл» уже кропают статью.
— Да, определенно его рука. — Шимода все еще рассматривал письмо.
Тоски позвонил де Эмисису, доложил о результатах экспертизы. Вернувшись в Холл Юстиции, позвонил Дженнингсу прямо из гаража и сказал одно только слово: «Он».
— Четыре долгих года, — вспоминал Тоски. — Я просто весь дрожал от возбуждения.
Хотя у сотрудников «Кроникл» и имелись фотоснимки, они не могли опубликовать письмо без разрешения полиции, которой не очень хотелось признавать, как мало информации находится в ее распоряжении и насколько близкой к действительности оказалась заключительная строчка письма.
Тоски еще раз вошел в кабинет де Эмисиса.
— Что теперь сделаете с оригиналом? — спросил тот.
— Отнесу в фотолабораторию.
Письмо сфотографировали в присутствии инспектора.
— Не хотелось с ним расставаться, — вспоминал он позже.
Сделали десять копий, разослали по управлениям. Потом Тоски отнес письмо в техническую лабораторию, где Кен Мозес еще раз подтвердил подлинность послания. Он опрыскал письмо нингидрином и, поскольку сразу никаких аномалий не обнаружилось, отложил проявляться.
— Утром используем нитрат серебра.
Проверка ничего не дала. Письмо передали на хранение.
В половине десятого вечера де Эмисис выступил на пресс-конференции. Он стоял перед школьной доской, на которой был написан текст письма.
— Контекст письма не содержит угроз… Тон его сильно отличается от предыдущих писем, — заявил де Эмисис.
Как только закончилась пресс-конференция, журналисты набросились на Тоски. Тот сообщил им, что копии письма разосланы в управления полиции округов, и что отпечатков пальцев и иных улик не обнаружено.
Воскресенье, 29 апреля 1978 года
Суета вокруг письма продолжалась в прессе несколько дней. Тоски между тем почувствовал на себе сильное давление. Его контакты с репортерами контролировались, для чего был выделен специальный полицейский чиновник. До причин нетрудно было докопаться. Итальянская община города обратилась к Тоски с просьбой баллотироваться в шерифы, одна из женщин-кандидатов в мэры наметила его на пост начальника городской полиции. А теперь письмо Зодиака обратило внимание СМИ на этого умного и энергичного детектива.
Де Эмисис прикрепил к делу Зодиака инспектора Тедеско из отдела спецрасследований и инспектора Джеймса Дизи из комиссии по бандитизму.
— Задача Тедеско — координация усилий, — разъяснял де Эмисис. — Тоски остается основным следователем, а Дизи будут анализировать накопленные данные.
Де Эмисис контролировал работу групп, а шеф полиции Чарльз Гэйн через де Эмисиса контролировал контакты Тоски с представителями СМИ.
Вскоре Тоски обнаружил, что кто-то рылся в его бумагах. Неужели хотели обнаружить компромат на случай, если он станет видной политической фигурой?
Когда репортеры бестактно поинтересовались, почему за Тоски установили двойной контроль, де Эмисис дипломатично ответил, что одному человеку просто «невозможно выполнять одновременно столько административных и следовательских функций».
Тоски, человек наблюдательный и чуткий, болезненно воспринимал эту возню вокруг своей особы.
Пятница, 5 мая 1978 года
«Этот городской свин Тоски хорош, но я лучше и хитрее, он устанет и отстанет», — говорилось в последнем письме Зодиака. Почему убийца выделил Тоски из всех полицейских множества городов и городков США? Видел его по телевидению, прочитал об инспекторе что-нибудь, испугавшее его или возбудившее его воображение? Возможно, следователь вплотную приблизился к разгадке личности маньяка?
— Думаете, мне следует обращать на это внимание? — спросил меня Тоски.
— Соблюдайте на всякий случай осторожность, — посоветовал я.
Среда, 14 июня 1978 года
Я сочинял карикатуру для редакционной статьи, когда подошел Даффи Дженнингс и сообщил, что назначена конфиденциальная встреча с Роном Пайментелем из детективного агентства Ропера в Окленде и с одним оклендским полисменом-графологом. Они полагали, что получили интересный документ, относящийся к Зодиаку, и хотели узнать наше мнение, а также взглянуть на наши копии писем Зодиака.
Единственное предварительное условие: «Не говорите Тоски». Оклендский коп не хотел, чтобы начальство узнало о его догадках.
Четверг, 15 июня 1978 года
По телефону эти двое согласились назвать нам лишь имя подозреваемого. Фамилию они обещали сообщить после обмена мнениями и совместного просмотра семи страниц с образцами почерка. Встреча откладывалась вот уже три раза, и Даффи сердился.
Детектив Ропера вышел на подозреваемого, когда тот трижды посетил фильм о Зодиаке и администрация кинотеатра засекла его онанирующим в туалете после сцен насилия. Он также бросил в лотерейный ящик кинотеатра «Голден Гейт» записку, когда администрация кинотеатра разыгрывала среди зрителей мотоцикл (25 слов с изложением мотивов преступника). Кинопродюсер Том Хансен пообещал агентству Ропера 100 тысяч долларов за поимку Зодиака. Эти расходы он рассчитывал возместить с лихвой фильмом, поставленным на основе материалов следствия. Главным мотивом для полисмена из Окленда были, однако, не деньги, а слава — далеко не каждому удается задержать серийного убийцу.
