Тем не менее Ядин ответил на вопрос Шамаса.
– Я не знаю, как долго мы будем идти в Ханаан, и не придется ли нам по дороге задержаться в каком-нибудь месте. Да и кто может заранее знать, что ждет его в предстоящем путешествии? Так что давайте пока подготовимся к тому, чтобы по сигналу Фарры отправиться в путь.
Шамас увидел вдалеке коренастую фигуру Аврама и бегом бросился к нему. Он уже два дня искал встречи со своим дядей, и лишь теперь ему представилась такая возможность.
Аврам улыбнулся, увидев, что к нему бежит Шамас, лицо которого раскраснелось от жары и физических усилий. Воткнув свой посох в землю, Аврам стал ждать, когда мальчик приблизится к нему, а заодно поискал взглядом какое-нибудь дерево, в тени которого можно было бы укрыться от солнечных лучей.
– Тебе нужно немного отдохнуть, – сказал он подбежавшему Шамасу. – Давай присядем у смоковницы – у той, что растет возле колодца.
– Когда ты начнешь рассказывать мне историю сотворения мира?
– А-а, вот что тебя волнует!
– Если мы отправимся в путь, то не сможем замешивать глину для приготовления табличек. Мой отец разрешил мне взять с собой лишь самые необходимые вещи.
– Шамас, ты запишешь историю сотворения мира, ибо тебе благоволит сам Господь. А потому ты не должен переживать. Он сам решит, как и когда.
Мальчик не смог скрыть своего разочарования. Он не хотел ждать, потому что ощущал настоятельную потребность в том, чтобы записать эту историю и понять, почему Бог решил создать мир. Шамас, как ни старался, самостоятельно этого уразуметь не мог. Единственное объяснение, которое ему приходило в голову, так это что Бог создал людей для того, чтобы играть с ними, как сестры Шамаса играют со своими куклами. А еще Шамас, хотя ему это было и неприятно, испытывал необходимость кое в чем признаться Авраму.
– А Илия тоже отправляется в Ханаан?
– Нет.
– Я буду по нему скучать. Иногда мне кажется, что он прав, когда сердится на меня за то, что я не слушаю его объяснений, и…
Мальчик замолчал, не зная, стоит ли ему продолжать. Аврам не торопил Шамаса, позволяя ему самостоятельно принять решение.
– Я пишу хуже всех учеников, в моих табличках с упражнениями полно ошибок… Сегодня я сделал ошибку в упражнении по проведению расчетов. Я обещал своему отцу и Илии, что исправлюсь, что им больше никогда не придется упрекать меня в невнимательности, однако я не мог не сказать тебе обо всем этом, хотя ты, возможно, захочешь, чтобы историю сотворения мира записал кто-нибудь другой – тот, кто не делает ошибок при письме…
Шамас замолчал, ожидая, что же по этому поводу скажет Аврам. Он нервно кусал губы, искренне сожалея, что не был прилежным учеником. Илия не раз упрекал Шамаса в том, что он попусту теряет время, думая о чем-то своем и задавая нелепые вопросы. А еще Илия часто жаловался отцу Шамаса, и тот наказывал своего сына. Но хуже всего для Шамаса было то, что отец говорил ему о своем разочаровании в нем. Шамас очень боялся, что и Аврам может в нем разочароваться, а это будет означать крушение его надежд – он никогда не сможет записать историю сотворения мира.
– Ты не был достаточно прилежным учеником.
– Да, это так, – подтвердил мальчик, и в его голосе было слышно отчаяние.
– И тем не менее, ты считаешь, что, если я расскажу тебе историю сотворения мира, ты сумеешь записать ее без ошибок?
– Да, да, сумею! Во всяком случае, попытаюсь. Я думаю, что будет лучше, если ты станешь рассказывать мне ее понемножку, а я затем, придя домой, буду без спешки записывать услышанное, тщательно выводя значки на глине. Каждый день я буду показывать тебе то, что накануне записал, и если все будет правильно, ты тогда будешь рассказывать дальше…
Аврам пристально посмотрел на Шамаса. Для него не имело значения ни то, что из-за своей импульсивности этот мальчик делал ошибки при письме, ни то, что пытливый ум Шамаса понуждал его задавать учителю Илии вопросы, на которые тот не мог ответить, ни то, что свободолюбивый характер мальчика не позволял ему в достаточной степени сосредоточиваться на объяснениях писца.
При всех своих недостатках Шамас обладал очень важными добродетелями, главной из которых было умение думать. Когда он задавал какой-либо вопрос, то ожидал услышать логически обоснованный ответ и не довольствовался тем, что взрослые обычно говорят детям, лишь бы те оставили их в покое.
В глазах Шамаса светилась мысль, и Аврам не сомневался, что среди многочисленных детей его рода именно этот мальчик лучше всего сумеет понять замысел Божий.
– Хорошо, я расскажу тебе историю сотворения мира. Я начну с того дня, когда Бог решил отделить свет от тьмы. А пока что ступай домой. Я сам позову тебя, когда наступит подходящий момент.
3
Снаружи стояла адская жара: термометры в Севилье показывали сорок градусов. Мужчина провел рукой по макушке, на которой уже не осталось ни единого волоса. Его глубоко посаженные голубые глаза со стальным блеском были прикованы к экрану монитора: несмотря на то что этому человеку было уже далеко за восемьдесят, он страстно увлекся Интернетом.
Раздавшийся телефонный звонок заставил его вздрогнуть.
– Слушаю.
– Энрике, мне только что звонил Роберт Браун. Произошло именно то, чего мы опасались: девчонка выступила на конгрессе в Риме.
– И рассказала…
– Да.
– Ты уже говорил с Франком?
– Минуту назад.
– Джордж, что мы будем делать?
– То, что и планировали. Мы ведь Альфреда предупреждали, и не раз.
– Ты уже начал реализацию нашего плана?
– Да.
– А Роберт сумеет сделать все, что от него требуется?
– Роберт? Ты ведь знаешь, что он умен, да и подчиняться способен. Он сделает то, что я ему скажу, и не будет задавать лишних вопросов.
– Ты еще в детстве лучше всех управлялся с ниточками кукол-марионеток, которых нам дарили на Рождество.
– Управляться с ниточками, манипулируя людьми, намного сложнее.
– Только не для тебя. Так или иначе, наступил момент, когда нужно, наконец, расставить точки над «i». A как там Альфред? Он с тобой не связывался?
– Нет, не связывался.
– Надо бы с ним поговорить.
– Поговорим, хотя это бесполезно. Он хочет разыграть свою партию, и мы, конечно же, с этим согласиться не можем. Однако у нас пока нет возможности что-либо предпринять, кроме как установить слежку за его внучкой. Нельзя допустить, чтобы ей в результате досталось то, что должно принадлежать нам.
– Ты прав, хотя мне и не нравится, что нам придется вступить в конфликт с Альфредом. Должен же быть какой-то способ его уговорить.
– По прошествии стольких лет он решил выступить с сольной партией. С его стороны это предательство.
