– Клара? – голос Альфреда Танненберга был еле слышен.
– Да, дедушка, это я.
– Мне нужно было приказать отколошматить и тебя.
– Извини. Я не хотела тебя пугать.
– Однако ты это сделала. Если бы с тобой что-нибудь случилось… Тогда они все расстались бы с жизнью. Клянусь, что приказал бы всех убить.
– Успокойся, дедушка, успокойся. Как ты себя чувствуешь?
– Я умираю.
– Не говори глупостей! Ты не умрешь – тем более сейчас когда мы вот-вот найдем «Глиняную Библию».
– Пико хочет отсюда уехать.
– Откуда ты это знаешь?
– Я знаю все, что здесь происходит.
– Не переживай, у нас достаточно времени для того, чтобы успеть найти эти таблички. Если Пико уедет, мы будем продолжать раскопки самостоятельно.
– Я приказал вызвать сюда Ахмеда.
– А он приедет?
– Приедет, никуда он не денется. Ему необходимо отчитаться передо мной о том, как проходит наша операция. А еще нам нужно обсудить кое-какие детали твоего отъезда отсюда.
– Я никуда не поеду!
– Ты сделаешь то, что я тебе скажу! Здесь нельзя оставаться ни тебе, ни мне! Если я умру до твоего отъезда, мне будет абсолютно все равно, где ты меня похоронишь. Если же будет теплиться хоть какая-то надежда выжить, я уцеплюсь за нее обеими руками и не допущу, чтобы мы погибли под американскими бомбами. Поэтому либо мы оба уедем отсюда в Каир, либо ты уедешь вместе с Пико.
– Вместе с Пико? Почему?
– Потому что я так решил. А теперь оставь меня: мне нужно отдохнуть и еще кое о чем подумать. Сегодня под вечер приедет Ясир, и я хочу предстать перед ним бодрым и уверенным в себе. Ясир вес еще меня боится, но если он увидит, что я, слабый и немощный, распростерт на этой кровати, наверняка попытается меня прикончить.
Клара поцеловала дедушку в лоб и вышла из комнаты. Она не стала рассказывать ему о том, как непочтительно разговаривал с ней Айед Сахади, чтобы не расстроить его еще больше. Дедушка был прав: ему необходимо быть бодрым и здоровым – по крайней мере, казаться таким – и она постарается ему в этом помочь.
Клара зашла к Саламу Наджебу в импровизированный полевой госпиталь, который был размещен прямо возле дома, где находился дедушка. Врач отработанными движениями раскладывал в операционной инструменты.
– Мой дедушка должен жить.
– Мы все хотим жить.
– Вы не должны допустить, чтобы он умер. Сделайте все, что для этого нужно.
– Если бы мы находились в Каире, у нас еще могло бы что-нибудь получиться.
– Мы находимся здесь, и именно здесь вы должны выполнять свою работу. Мы вам за это платим большие деньги, а потому соизвольте сделать так, чтобы он выжил.
– Я не Аллах.
– Конечно, вы не Аллах, но вам наверняка известно, каким образом можно продлить жизнь безнадежно больному старику. Сделайте так, чтобы дедушка не ощущал боли, чтобы он взбодрился и чтобы со стороны казалось, что он прекрасно себя чувствует. Может, мы и вернемся в Каир, но пока находимся здесь, мой дедушка должен выглядеть таким же бодрым, каким он был раньше.
– Это невозможно.
– Ну так сделайте невозможное.
– То, о чем вы меня просите, возможно лишь в одном случае: если ввести ему соответствующие препараты. Но в конечном счете они могут приблизить его кончину.
– Делайте то, что я вам сказала.
Ледяной тон Клары не оставлял места для каких-либо сомнений. Салам Наджеб смотрел на эту давно знакомую ему женщину, однако вместо привлекательного лица он видел перед собой отталкивающую физиономию, надменную ухмылку и затуманившийся взгляд. Клара теперь очень напоминала своего дедушку, можно сказать, была его копией.
В нескольких метрах от входа в операционную стояла н курила Миранда. Увидев Клару, выходившую из палатки, она туг же направилась к ней.
– Мне хотелось бы увидеться с вашим дедушкой.
– Он никого не принимает, – холодно отрезала Клара.
– Почему?
– Потому что он уже старый человек, у которого не все в порядке со здоровьем, и меньше всего на свете ему сейчас хочется разговаривать с журналистами.
Клара вошла в дом и быстро закрыла за собой дверь, чтобы Миранде не удалось прошмыгнуть за ней внутрь. Затем она упала на свою кровать и начала плакать. Ей просто необходимо было выплакаться.
Когда через полчаса Фатима вошла в ее комнату, она увидела, что глаза у Клары покраснели, а губы слегка дрожат.
– Девочка моя, ты должна быть сильной.
– Я сильная, не переживай.
– Сегодня приедет Ясир. Тебе нужно убедить доктора в том, что твой дедушка должен хорошо выглядеть.
– Он будет хорошо выглядеть.
– Мужчины уважают только силу.
– До тех пор, пока мой дедушка жив, никто не перестанет его уважать.
– Так и должно быть. Скажи мне, куда ты сейчас собралась?
– Журналисты уезжают в полдень, и нам нужно их проводить. А еще я хочу поговорить с Пико и подготовиться к приезду Ясира.
Фатима почувствовала, что Клара за последний час стала более жестким и суровым человеком. И в самом деле, старая служанка видела теперь в глазах своей госпожи жестокость и решительность, столь свойственные дедушке Клары, и подумала, что в этой женщине, похоже, под влиянием кого-то или чего-то вдруг проснулось все то самое жуткое, что изначально было присуще представителям семейства Танненберг.
Ив Пико разговаривал с журналистами. От Клары не ускользнуло, какими взглядами он обменивался с Мирандой.
«Они друг другу нравятся, – подумала Клара. – Чувствуют взаимное влечение и даже не скрывают этого. Именно поэтому он хочет уехать отсюда поскорее. Здесь ему уже до смерти надоело. Она уедет, и он вскоре отправится вслед за ней».
В разговоре участвовали также Фабиан Тудела и Марта Гомес, а еше Джиан Мария и Лайон Дойль.
– Привет! – обратилась Клара к присутствующим как можно более беспечным тоном. – А почему вы не работаете?
Марта искоса взглянула на Клару, заметив при этом, что у той заплаканные глаза.
– Мы прощаемся с нашими друзьями, – ответил Фабиан.
– Надеюсь, вам было интересно посмотреть на то, чем мы здесь занимаемся, – сказала Клара, не обращаясь ни к кому конкретно.
Журналисты согласно загалдели и стали благодарить за оказанный им радушный прием, а затем заговорили о всякой ерунде. Клара чувствовала, что на нее то и дело бросают взгляды Миранда и Марта. Перед тем как прийти сюда, она нанесла специальный крем вокруг глаз, чтобы скрыть следы слез, однако эти две женщины, похоже, догадались, что она совсем недавно плакала.
