Шел мелкий дождик. Когда Роберт выходил из машины, мажордом уже ждал его возле авто с раскрытым зонтом. Роберт приехал сюда не первым: когда он поднимался к дому по лестнице, до него донесся шум голосов, перемежавшийся взрывами хохота и звоном бокалов. «Покровитель» Роберта стоял у входа, встречая гостей. Высокий, худощавый, с холодными как лед голубыми глазами и седыми волосами, когда-то имевшими золотистый цвет, Джордж Вагнер, несомненно, был импозантным мужчиной. Ни у кого не вызвал бы сомнения тот факт, что этот человек, несмотря на свой преклонный возраст, обладает огромной властью. «Сколько же ему лет?» – подумал Браун и вспомнил, что свое восьмидесятилетие его «покровитель» отметил еще несколько лет назад.
Кое-кто из министров, почти все функционеры Белого Дома, сенаторы, конгрессмены, финансисты, судьи, банкиры, президенты транснациональных корпораций, нефтяные и биржевые магнаты оживленно о чем-то разговаривали в изысканно обставленных залах, стены которых были украшены картинами великих мастеров.
Брауну здесь больше всего нравилась одна картина Пикассо из его «розового периода», на которой был изображен трагикомический арлекин. Она висела над камином в главном зале рядом с работами Мане и Гогена.
В соседнем зале висели три картины в стиле «кватроченто» а рядом с ними – полотно работы Караваджо.
Этот особняк походил на небольшой музей, где были представлены картины признанных мастеров-импрессионистов. Эль Греко, Рафаэля и Джотто; маленькие фигурки из слоновой кости; глиняные таблички времен Вавилонской империи; внушительные древнеегипетские барельефы времен Нового Царства, ассирийский крылатый лев…
Куда бы ни устремлялся взгляд, везде оказывалось какое-нибудь произведение искусства, свидетельствующее о великолепном вкусе хозяина дома.
Пол Дукаис подошел к Роберту Брауну, держа в руке бокал шампанского.
– Гляди-ка, мы тут все собрались!
– Привет, Пол.
– Редкостное мероприятие! Давненько уже никто не собирал в одном месте столько влиятельных людей. Сегодня здесь присутствуют почти все, кто дергает за ниточки, заставляющие двигаться мир. Не хватает только президента.
– Это не очень заметно.
– Мы можем поговорить?
– Думаю, это самое лучшее место для того, чтобы спокойно поговорить. Здесь на нас никто не обращает внимания: все болтают друг с другом, улаживая свои делишки. Как только ты найдешь подходящий для твоей руки бокал…
Они окликнули официанта, и Роберт заказал виски с содовой. Затем они нашли укромное местечко и стали болтать, как старые добрые знакомые.
– Альфред может создать для нас проблемы, – заявил Дукаис.
– Сообщи мне что-нибудь такое, чего я не знаю.
– Я сделал то, о чем ты просил. Один из моих лучших людей – бывший полковник, командир «зеленых беретов», которого зовут Майк Фернандес, поедет с Ясиром в Каир на встречу с Альфредом. Я доверяю Майку – он башковитый.
– Латиноамериканец…
– Сейчас в армии уже почти не осталось людей англосаксонского происхождения, так что за нашу славную родину теперь бьются негры и латиноамериканцы. Среди них, кстати, много толковых ребят. Им, чтобы выбиться наверх, приходится изрядно потолкаться, а потому не относись к ним так пренебрежительно.
– Я вовсе не отношусь к ним пренебрежительно, а просто сомневаюсь, что латиноамериканец сумеет найти общий язык с Альфредом. Альфред – это Альфред.
– Ну что ж, Майку придется найти подход к Альфреду. Я уверен, что Майк ему понравится.
– А твой Майк сам откуда: из Доминиканской Республики, Пуэрто-Рико, Мексики?
– Он представитель третьего поколения его семьи, проживающей в США. Он родился здесь, и его родители тоже. Иммигрантами были его бабушка и дедушка: они перебрались из Мексики через Рио-Гранде. Так что ты зря чего-то опасаешься.
– Да не люблю я этих латиноамериканцев!
– Так ты вообще не любишь никого из тех, у кого кожа не такая белая, как молоко.
– Не говори глупостей! Среди моих хороших друзей есть и арабы.
– Да, но арабы для тебя – совсем другое дело. Не знаю почему, но совсем другое. Хотя сейчас, конечно, иметь друзей-арабов – политически некорректно.
– Мои арабские друзья не торгуют всяким барахлом на грязных базарах.
– Ладно, давай не будем тратить время на бессмысленные разговоры. Лучше скажи мне, какой уровень полномочий у Майка?
– Ты о чем?
– Ну, если Альфред окажется несговорчивым, если он станет вести нечестную игру, то что тогда мы должны будем делать?
– Для начала пусть они познакомятся и приступят к операции, а там уж мы посмотрим – смотря какие новости будет сообщать твой человек. Однако больше всего меня интересует информация, которая поступит от Ясира.
– А как быть с внучкой Альфреда?
– Если она найдет «Глиняную Библию», вы должны будете забрать эти глиняные таблички, ни в коем случае их при этом не повредив. Эти таблички не принадлежат ни Альфреду, ни его внучке. Задача твоих людей состоит в том, чтобы забрать эти таблички и доставить их сюда в целости и сохранности.
– А если девчонка окажет сопротивление?
– Пол, если Клара окажет сопротивление, тем хуже для нее. Твои люди должны выполнить то, о чем я тебе сказал, чего бы им это ни стоило.
– Если эти таблички будут найдены еще до того, как мы начнем операцию, нам придется вступить в конфликт с Альфредом.
– Тогда нам нужно будет постараться избежать крайних мер в отношении Клары – если, конечно, не окажется так, что забрать таблички каким-то другим способом будет просто невозможно. Ты на всякий случай должен иметь под рукой план относительно того, как нам провернуть операцию уже без Альфреда. Ясир тебе скажет, каким образом действовать.
«Покровитель» Роберта незаметно подошел к ним, – так незаметно, что, неожиданно увидев его рядом с собой, они оба вздрогнули. Вагнер улыбнулся, заметив их испуг, но его улыбка скорее была похожа на гримасу.
– Обсуждаете дела?
– Обговариваем мелкие детали операции. Пол хочет знать, какой у него уровень полномочий относительно Альфреда и его внучки.
– Всегда трудно найти золотую середину, – сказал Вагнер, глядя куда-то в пустоту.
– Да, и именно поэтому я хотел бы получить подробные инструкции, чтобы меня потом ни в чем не упрекали, – сказал Дукаис, – и чтобы не возникло какого-нибудь недоразумения. Я рад, что ты здесь и что я, таким образом, имею возможность услышать от тебя, каковы мои полномочия.
Старик надменно посмотрел на Дукаиса. Его взгляд красноречиво выражал то пренебрежение, которое Вагнер испытывал по отношению к Дукаису.
– На войне никто не устанавливает четких правил и запретов, друг мой, и единственное, что имеет значение, – это победа.
