Ужин затянулся, но все были не прочь поговорить: Долгая Ночь тянулась уже сто дней, и все испытывали одиночество и скуку, поэтому гостей всегда привечали, даже если эти люди не считались друзьями.
Впрочем, Бьерн пришел на ужин не только для того, чтобы скрасить унылый вечер, за которым так и не последует утро. Потратив некоторое время на пустые разговоры и хвалебные речи в адрес Урд, ярл с наслаждением отхлебнул меда и перешел к делу.
— Сегодня ты вполне наглядно показал нам, что уже почти справился с работой над новым молотом. — Бьерн насмешливо покосился на Сверига.
— Я же говорил тебе, что закончу работу еще до наступления рассвета. — Тор не понимал, к чему клонит ярл.
— Он будет лучше самого молота Тора! — похвастался Лив. — Когда он будет готов, им можно будет рушить горы, вот увидишь!
— Лучше молота Тора? — переспросил Свериг. — Но ведь это и есть настоящий Тор.
— Лучше, чем его прежний молот, — поправился Лив, немного подумав. — Лучше Мьелльнира.
— Ах да, Мьелльнир… А что же случилось с настоящим Мьелльниром? Ты его потерял? — ухмыльнулся Свериг, глядя на Тора.
— Его украли гномы
[16]
, — не моргнув глазом, ответил Тор. — Обычно я не преследую тех, кто слабее меня, но я поклялся, что отомщу за это Двергасу.
— Двергасу?
— Их королю. Или как они его называют… — Тор и сам не знал, придумал он это имя или оно всплыло из глубин его памяти. Смущенно кашлянув, он повернулся к Бьерну: — А почему ты спросил о молоте? Как я понимаю, не только из вежливости?
— Нет, конечно. Мы со Сверигом завтра отправимся к Вороньему перевалу, и я хотел спросить, не составишь ли ты нам компанию.
— К Вороньему перевалу? — переспросила Урд.
— А можно мне пойти с вами? — восхитился Лив. — Ну пожалуйста!
— Но зачем мне отправляться с вами? — удивился Тор.
Бьерн отпил еще меда и стер липкую жидкость с бороды.
— Я говорил тебе, что мы собираемся построить там крепость, чтобы следить за расщелиной в скалах. Наши люди работали всю зиму, и дело идет к завершению. Я был бы рад, если бы ты осмотрел крепость вместе с нами.
— К чему это? — Урд произнесла эти слова настолько резко, что все удивленно повернулись к ней.
— Тор сам предложил нам поставить там крепость, — ответил Бьерн. — Он, в конце концов, воин.
— Неужели? — От голоса Урд так и веяло ледяным холодом.
— Лучший воин в этом селении, — добавил ярл.
— Услышав это, Свериг поморщился.
— Я полагаюсь на его мнение, Урд. Вскоре взойдет солнце, снежные бури прекратятся и станет достаточно тепло, чтобы люди могли выжить на равнине.
— И что? — Урд прекрасно понимала, к чему клонит ярл, но почему-то хотела услышать это из его уст.
— И они придут, — ответил Бьерн. — Боги дали нам время, чтобы мы подготовились к худшему, но жителям долины не следует расслабляться, полагаясь на то, что и дальше все будет оставаться по-прежнему.
— Кто придет? — Урд покосилась на Лива.
— Несущие Свет, — фыркнул мальчишка. — Я знаю, о чем вы говорите. Я уже не маленький, мам.
— У меня на этот счет другое…
— Твой сын прав. — Бьерн покачал головой. — Нет смысла скрывать от него правду. Из всех людей в этой долине вам лучше всего известно о наших врагах. Никто, кроме вас, их не видел.
— Я сталкивалась с ними всего лишь однажды, и это было на один раз больше, чем нужно. Разве ты не говорил мне, что мы тут в безопасности?
— Так и есть, — заверил ее ярл. — Но безопасность нужно обеспечить. Сейчас все в порядке, не беспокойся. Однако нам нужна крепость у Вороньего перевала.
— И что вы собираетесь выслеживать там? Бурю?
— Я пойду с вами! — повторил Лив. — Тор, ты же позволишь мне пойти, правда?
— Ну уж нет! — возмутилась Урд. — Что тебе позволять, а что нет, решаю по-прежнему я.
— Но я уже не ребенок!
— Он прав, Урд, — поддержал мальчика Бьерн. — Да, он еще не мужчина, но и ребенком его не назовешь. Путь к Вороньему перевалу долог и труден, но он не представляет опасности. Не волнуйся и позволь Ливу присоединиться к нам.
— Вот видишь! — выпалил парнишка. — Ничего плохого не случится! А Тор за мной присмотрит! Ну пожалуйста!
— Нет. — Урд поджала губы. — Впрочем, я подумаю.
Глаза Лива заблестели от радости.
— Это…
— То, что я подумаю, еще не означает, что я соглашусь, — перебила его Урд, вновь повышая голос. — А теперь иди спать. Уже поздно.
— Но…
— Ты можешь получить ответ на свой вопрос прямо сейчас. Но тогда он будет один: «Нет».
Тор видел, что парнишке хочется поспорить, и жестом показал, что ему лучше промолчать. В глазах Лива горело упрямство, и сейчас он точь-в-точь походил на мать. Как бы то ни было, он был умным мальчишкой и потому не стал ничего говорить. Вскочив — да так шустро, что его стул перевернулся, — паренек убежал в свою комнату.
— Прости, — сказал Бьерн. — Я не хотел, чтобы вы поссорились.
— Мы и не ссорились, — пожав плечами, ответила Урд.
Тор, покосившись на нее, кивнул. Он только раз видел Урд в ярости, и ему не хотелось пережить подобное вновь.
— Но все именно так, как я и сказал, — продолжил ярл. — Лив уже не ребенок. Я знаю, что любая мать откажется признавать, что ее малыш вырос, но твой сын постепенно становится мужчиной. С ним ничего не случится, мы со Сверигом приглядим за ним. И уверяю тебя: мы позаботимся о нем так, как если бы он был нашим ребенком. Я уже не говорю о Торе.
Урд промолчала.
— Подумай об этом. Я приму любое твое решение. — Ярл немного подождал в надежде, что Урд что-нибудь скажет, а затем пожал плечами и повернулся к Тору: — Мы выходим завтра на рассвете. Если захочешь пойти с нами, приходи к воротам. Захвати теплую одежду, все остальное у нас будет с собой. Пойдем, Свериг.
Черноволосый воин забрал свой топор и направился к выходу, но уже в дверном проеме повернулся.
— Деревянный, говоришь?
— Деревянный. — Тор кивнул. — Но он должен быть тяжелым. Лучше всего сделать его из дуба.
Они ушли. Посмотрев на закрывшуюся за ними дверь, Тор повернулся к Урд.
— Знаешь, Бьерн прав. Лив уже не ребенок. А еще нам не следует ссориться при нем.
— Что ты хочешь сказать? Что я слишком забочусь о своем сыне? Или тебе не нравится, когда я сама решаю, что ему можно делать, а что нельзя?
