— Нет, не тут. В другой такой же крепости.
«Или в крепости, которой суждено стать такой же, как эта», — мелькнула у него мысль.
Урд обвела взглядом черные стены, и тени переползли на ее лицо.
— Говорят, эти башни старше самого мира. Если ты действительно видел другую такую крепость, то, мне кажется, ты что-то не договариваешь.
— Я не шучу.
Он вдруг понял, что Урд не шутила. Ее вечные насмешки были попыткой скрыть замешательство. На самом деле ей тоже было не по себе от этого места.
— Если это действительно так, то нам нужно попытаться узнать больше об этой крепости. Может быть, эти руины напоминают тебе твою родину. — Урд задумалась. — Если хочешь, можем еще раз подняться на второй этаж. Вместе.
— Боишься, что я испугаюсь очередной тени и упаду в обморок?
— В одном ты прав, Тор, — невозмутимо ответила она. — Это не обморок. Не знаю, что это означает, но я уверена, что лучше тебе держаться от этой крепости подальше.
Действительно, никому не стоит заходить сюда, хоть одному, хоть в компании с кем-то. Это место не создавалось для людей. И даже не создавалось людьми.
Он по-прежнему молчал, и Урд, потеряв терпение, развернулась и направилась к выходу. Тор последовал за ней, собираясь перехватить ее по дороге. К счастью, в этом не было необходимости. Жена остановилась перед дверью с изображением дерева Иггдрасиль и, запрокинув голову, стала с любопытством рассматривать это произведение искусства.
— Они, очевидно, верили в тех же богов, что и мы, — немного помолчав, заметила она. — Это Иггдрасиль, Мировое Дерево, из ветвей которого возникла сама жизнь.
Тор едва сдержался, чтобы не кивнуть. Они с Урд никогда не говорили ни о ее вере, ни о богах, которым она поклонялась. Тор ничего не знал о том, кем была Урд на самом деле и в кого верил ее народ, а что касалось его самого, то он давно уже пришел к заключению, что ему неизвестно ни о каких богах, и верить в них он не собирался.
Однако же почему-то Тор знал и о дереве Иггдрасиль, и о его истории. Если бы он кивнул, то Урд могла бы спросить его, что он знает об этом, а на этот вопрос он не знал ответа. Потому Тор притворился, что видит это изображение впервые.
Урд пошла вдоль стены, рассматривая выбитые на камне картины и символы.
— Это Один на своем восьминогом скакуне Слейпнире, видишь? А это Бальдер и Хед, а вон та линия в водах океана — это Мировой Змей, который соперничает с Фенриром за власть над всем миром… Они все здесь! — Урд восторженно размахивала руками, ожидая, что Тор поддержит ее. — Они выглядят немного иначе, чем на наших барельефах, но это точно боги Асгарда! Вон Локи, видишь? А вот Тор!
Подойдя к стене, Тор присмотрелся к древнему изображению великана в рогатом шлеме, окруженного молниями и замахивающегося молотом. Впоследствии Тор вспомнил, что уже где-то видел подобный барельеф, но сейчас не мог даже смотреть на него, хотелось отвернуться, словно высеченный в камне бог грома обжигал его взглядом.
— Это… невероятно, — пробормотала Урд. — Этот народ служил тем же богам, что и мы!
Сейчас, когда Урд повторила это слово во второй раз, Тор насторожился.
— Мы?
— Несущие Свет. — Урд нервно рассмеялась, по-прежнему поглаживая запылившиеся линии на стене кончиками пальцев. — Прости. От старых привычек сложно избавиться.
«Действительно ли это всего лишь старая привычка?» — подумалось Тору.
На сей раз он был уверен, что не произнес эти слова вслух, тем не менее Урд испуганно повернулась к нему, словно подслушала его мысли.
— Несущие Свет… они передают слова древних богов, — сказала она. — Истинных богов.
— По крайней мере, теперь ты говоришь «они», а не «мы», — заметил он и удивился, потому что слова сами сорвались с его языка.
Глаза Урд потемнели. Тор понимал, что обидел ее, но жена не стала спорить или упрекать его в чем-то, хотя именно так и поступила бы та Урд, которую он полюбил.
— То, что я отреклась от Несущих Свет, не означает, что все, что они говорят, неверно, — ответила она. — Говорят или делают. Если бы не вера в бога огня и его проповедники, то меня бы сегодня здесь не было. Скорее всего, я была бы уже мертва.
Что ж, возможно, и так. Тору не хотелось спорить с ней, и потому он промолчал, глядя на поблекшие линии на стене. Эти барельефы позволяли вспомнить древнюю легенду, но не только ту, о которой говорила Урд. Предания тех времен были чем-то большим, чем просто легенды. А еще они вселяли ужас. Тор сам не знал, о чем они повествуют, так как сознание отказывалось принять его воспоминания о прошлом. Но как долго это продлится? Тор почувствовал, что тени вновь стали глубже и к нему опять потянулись черные щупальца прошлого… Но он сжал кулаки, так что хрустнули суставы, и боль отогнала тьму. Шевеление чуждого разума в его сознании прекратилось.
— Ты должна была рассказать мне…
— О чем? — Урд вздохнула. — Ты никогда не спрашивал. И мне казалось, что тебя не интересуют легенды о древних богах или вопросы веры.
Тор предпочел бы продолжить этот разговор снаружи. Ему удалось отогнать тени, пытавшиеся завладеть его сознанием, но это место по-прежнему пугало его. Хотя, возможно, и не само место, а то, символом чего оно являлось.
— Верно, — смущенно произнес Тор и, помедлив, отвернулся. — Наверное, я был неправ. Расскажи мне обо всем.
— Люди считают, что мы проповедуем новую веру… — Заметив, что он не слушает ее и уже направился к выходу, Урд поспешно пошла за ним. — Люди считают, что Несущие Свет проповедуют новую веру, — поправилась она, — но это не так. Они поклоняются древним богам. Истинным богам, Тор. Одину, Фрейе и Бальдеру.
Выйдя из зала и отдалившись от стен крепости, Тор почувствовал себя лучше. Тут даже дышалось свободнее.
— Будет вполне достаточно, если ты просто перескажешь мне суть этой веры. Совсем необязательно читать мне проповедь. — Он тут же пожалел о сказанном.
— Наверное, ты прав. — Урд огорчилась, но не обиделась. — Но в самой вере Несущих Свет нет ничего плохого. Да, они творят зло, прикрываясь словами богов, но их учение верно. Древние боги — лучшие из тех, кому могут поклоняться люди. Когда они правили всеми, повсюду царил мир. Никто не должен был опасаться за свою свободу или за жизнь своих детей.
— Ты говоришь о тех самых богах, во имя которых твои братья и сестры завоевывают новые территории, сжигая всех, кто отказывается принять новую веру?
— Новая вера в чем-то похожа на новую жизнь. — Она прижала ладонь к животу. — Иногда приходится страдать, чтобы потом все было хорошо. И рождение чего-то нового всегда происходит в муках.
— Но вы не несете слова древних богов. Вы поклоняетесь богу огня.
«А если и несете, то это не те же самые боги», — подумал он.
