— А почему бы и нет?
— Почему бы нет? — у Штефана даже дыхание перехватило от волнения. — Да есть целая тысяча причин пресечь это варварство. Например, можно вспомнить, что речь идет, в общем-то, о человеческой жизни.
— Которая является священной и неприкосновенной? Самым дорогим из всего, что существует в этом мире? — Данута тихонько рассмеялась. — Кто вам сказал, что это действительно так?
— Кто…
Штефан был настолько потрясен, что едва мог говорить. Его охватило смешанное чувство возмущения, ярости и гнева, почти лишившее его дара речи.
— Это… это ужасно, — наконец еле слышно произнес он.
— Я знаю, — согласилась Данута. Она вдруг улыбнулась, правда какой-то очень грустной улыбкой. — Я ведь тоже так думаю. А вот в тех местах люди имеют свои взгляды на жизнь. И хотя я не могу их принять, я, несмотря на это, не могу и осуждать их.
— Понимаю, — сказал Штефан.
На этот раз Данута не стала с ним спорить. Возможно, она почувствовала, что он говорил искренне. Вряд ли имело смысл кого-то или что-то осуждать. Пусть эта мысль и казалась ему циничной, было абсолютно неважно, какой из этих двух миров, столь разных, что они казались антиподами, был устроен правильно, а какой — нет, и неизвестно, можно ли было вообще говорить о какой-то правильности. Данута была права: живущие там люди имели свои взгляды на жизнь и ему, Штефану, оставалось лишь примириться с ними, нравилось ему это или нет.
— Если кто-то из тамошних жителей и впрямь приехал сюда по вашу душу, господин Мевес, то вам угрожает серьезная опасность. Вам нужно быть готовым к чему угодно.
Штефан был разочарован: он получил совсем не те ответы, на которые рассчитывал. Тем не менее он почувствовал некоторое облегчение. Возможно, то, что его мучило последнее время, было не страхом, а менее ощутимым, но не менее могущественным чувством — неопределенностью.
— Я… я благодарю вас, — нерешительно сказал Штефан. — Вы, пожалуй, помогли мне даже больше, чем можете себе представить, Данута. — Он встал и изобразил на лице улыбку. — Мое предложение все еще в силе. Подвезти вас в больницу?
Он, конечно же, не рассчитывал на то, что она согласится, и оказался прав. Данута поднялась со стула и отрицательно покачала головой:
— В этом нет необходимости. Меня может подвезти Андреас. Думаю, мы с вами сегодня вечером еще увидимся.
— Возможно, — сказал Штефан.
Могло в принципе случиться и так, что Бекки сегодня — в порядке исключения — откажется от своей ежевечерней вылазки в детское отделение. Впрочем, это было маловероятно.
Он развернулся и пошел к выходу, однако у самой двери остановился и, повинуясь внезапному порыву, произнес:
— Наверное, будет лучше, если вы возьмете отпуск на несколько дней. Я имею в виду на тот случай, если… если я и в самом деле не схожу с ума и за мной действительно охотится какой-то психопат. Вы ведь в таком случае тоже подвергаетесь опасности.
— Я? — Данута засмеялась. — А я-то ему зачем нужна?
Часть 3
Хотя уже наступило время посещения Ребекки, Штефан поехал не в больницу, а домой. Он чувствовал себя необычайно взбудораженным — почему-то даже сильнее, чем после инцидента в подземном гараже. Поэтому он решил, что лучше вначале навести порядок в своих мыслях и чувствах, а потом уже ехать разговаривать с Ребеккой.
Кроме того, ему нужно было решить множество небольших практических вопросов.
Его почтовый ящик был забит до отказа. Он не забирал оттуда почту уже дней пять и, открыв его крышку, удивился, какое огромное количество писем и прочих почтовых сообщений там находилось. Часть из них он рассортировал, поднимаясь по лестнице. Это были рекламные листки; уже не первое сообщение о том, что он почти выиграл жилой дом с гаражом и лимузином — при условии, что заполнит прилагаемый выигрышный купон, который при более внимательном рассмотрении выглядел скорее как бланк заказа; счета; два или три настоятельных напоминания о том, что нужно за что-то заплатить (он в тайне от себя надеялся, что эти вопросы уже уладил Роберт); куча писем с неизвестными ему отправителями. Штефан подумал, что прочтет эти письма позже, возможно вечером.
Сегодня он даже смотреть не мог на лифты, а потому стал подниматься пешком по лестнице и, дойдя до своего этажа, изрядно запыхался. Вставляя дрожащими руками ключ в замочную скважину, он услышал, что позади него открылась чья-то дверь, и оглянулся. Это была одна из соседок. Они уже лет пять жили на одном этаже, однако Штефан до сих пор не знал ее имени, да и не очень-то хотел его знать. По выражению ее лица — «Уже давно пора быть дома!» — было понятно, что она довольно долго высматривала из окна, ожидая его появления.
— Вам передали сверток, господин Мевес, — сказала она, поздоровавшись.
При этом она подняла руку и протянула ему маленький, размером с сигаретную пачку, сверточек в коричневой упаковочной бумаге, на котором была этикетка темно-золотого цвета. Штефан подошел к соседке и, беря сверток, спросил:
— Вы что-то за это заплатили?
— Нет. Я только расписалась.
Она удерживала сверток в руке дольше, чем было необходимо, так что Штефану пришлось почти силой забрать его из руки. Во взгляде женщины читался упрек.
— Скажите, господин Мевес, вчера днем к вам приходили из полиции, да? — спросила она.
«А тебе какое до этого дело?» — сердито подумал Штефан. Однако он подавил в себе желание сказать какую-нибудь колкость и, стараясь выглядеть как можно более печальным, ответил:
— Да. Произошла ужасная история.
— Вот как?
— Все в рамках профессионального риска, — пояснил Штефан, пожимая плечами. — Поневоле начинаешь задумываться над тем, не следует ли сменить профессию. А то иногда приходится иметь дело с людьми, с которыми лучше не иметь никаких дел.
Больше он не стал ничего говорить. Такого объяснения было вполне достаточно для того, чтобы эту женщину еще долго мучило любопытство, — это было маленькой местью Штефана. Он часто так поступал с такими людьми, как его соседка.
— Вы говорите случайно не о тех людях, которые сюда недавно приходили?
Похоже, месть Штефану не удалась.
— Недавно?
— Девушка и молодой мужчина. У них был такой странный вид!
Его маленькая месть не только не сработала, но и бумерангом ударила по нему самому. До того как соседка успела сказать что-то еще или он успел задать ей какой-нибудь подобающий случаю вопрос, его воображение вдруг словно взорвалось каскадом воспоминаний и то, что он когда-то слышал об относительности времени, ему довелось в этот момент ощутить более чем наяву. Буквально за малую долю секунды перед его внутренним взором промелькнула целая череда умопомрачительных видений, в которых фигурировал и светловолосый парень в куртке из кожзаменителя, и владелец «мерседеса», повстречавшийся Штефану в подземном гараже.
