Прекрасно. Просто прекрасно. И он меня в чем-то подозревает!
— Похоже, этот человек на своем месте, — коротко заметила Джоанна.
— Да, да. Нам с ним повезло.
Джоанна согласно кивнула. Она думала о том, что сравнение с терьером, преследующим крысу, хорошо в том случае, если человек с таким рвением докапывается до истины. Но ведь наружу выплыла связь этого человека с жертвой якобы случившейся аварии. В этом случае, даже если предположить, что он не имел отношения к причинам этой аварии, насколько глубоко он захочет копать?
— Еще кока-колы, Джоанна? Может быть, съедите что-нибудь? Близится время ленча.
— Я не голодна. — Джоанна изобразила беззаботную улыбку. — Пойду продолжать поход по магазинам.
— У нас очень хорошие магазины для такого маленького городка, — с гордостью отметила Мэвис.
— Да, — согласилась Джоанна. — Что есть, то есть.
Где-то после двух часов, когда Джоанна вышла из магазина «На углу», то сразу увидела Гриффина, который явно ожидал ее, опираясь на кованые перила. В руках у нее ничего не было, все свои покупки она оставила в магазине, чтобы их отправили в отель, в голове беспорядочно громоздились крупицы и блоки информации, накопленной за утро.
Кроме того, она старалась понять: та настороженность, которую она порой чувствовала по отношению к себе сегодня, существовала действительно или это лишь игра ее воображения? И если действительно — то каковы ее причины? Неужели ее инстинктивно опасаются, видя перед собой двойника Кэролайн и не умея этого объяснить? Или дело в том, что она задает вопросы? А может быть, в этом славном маленьком городке произошла отнюдь не авария со смертельным исходом, а нечто другое?
Единственное, что она четко осознавала, — ей тоже нужно быть настороже, особенно с этим человеком. Она не считала себя хорошей актрисой, но в данных обстоятельствах вынуждена была играть роль простой туристки, приехавшей на отдых. Поэтому, перехватывая инициативу, она немедленно заговорила:
— Мы не должны встречаться так часто, шериф.
Люди начнут судачить.
— А они разве еще не начали? — Не дожидаясь ответа, он спросил:
— Как прошлись по магазинам, Джоанна? Удачно?
— Чрезвычайно! — Она постаралась изобразить полученное удовольствие как можно более достоверно. — Накупила множество замечательных вещей.
— Мне любопытно, — поинтересовался Гриф-фин, — что вы намерены делать с корзинкой? А также с часами в форме клиффсайдской мэрии?
— Вы что, следили за мной? — спросила она, недовольно хмурясь.
— Вовсе нет, я просто совершал ежедневный обход, дабы убедиться, что славные граждане Клиффсайда пребывают в покое и безопасности.
Джоанна огляделась. В этот солнечный день на улице было довольно-таки многолюдно, и она ничуть не удивилась, поймав несколько украдкой брошенных на нее и шерифа взглядов. Но то, что раньше она воспринимала просто как естественный интерес к женщине, поразительно похожей на Кэролайн, теперь начинало казаться ей зловещим. Она чувствовала себя так, словно все, кроме нее, знают какую-то темную тайну, которую всячески от нее скрывают.
Это все мои глупые фантазии. Право, я боюсь теперь собственной тени.
— Мне они понравились, — солгала она.
— Я — человек на своем месте.
У Джоанны еще не было случая оценить его чувство юмора. Что ж, весьма своеобразно. Тем более, сейчас он отнюдь не улыбался, и его темные глаза были совершенно непроницаемы. Ей не удалось понять, насколько серьезно его любопытство. То ли ее действия и впрямь показались ему подозрительными, то ли он просто типичный шериф маленького городка со всеми недостатками, присущими подобной личности?
— Корзинке я всегда найду применение, — пожав плечами, наконец соблаговолила ответить она. — Кто угодно найдет применение корзинке. А часы — это просто на память о Клиффсайде.
— Я полагал, что на память о Клиффсайде вы купили у Мертона пресс-папье.
— Учтите на будущее: не следует делать скоропалительных предположений. Совершенно очевидно, что пресс-папье в виде «Гостиницы» — это в память о «Гостинице», в которой я здесь жила.
Он серьезно кивнул.
— А подушечка для иголок? Как я понял, на ней изображено еще одно чудо архитектуры — наш маленький местный театр.
— Ручная вышивка, — быстро нашлась Джоанна. — Это очень изысканно.
— Угу. Можно спросить, отчего вы так неравнодушны к разным зданиям?
Ни проблеска улыбки. С таким лицом хорошо играть в покер. Джоанна закашлялась.
— Послушайте, мне просто понравились эти вещи, и я их купила, вот и все. Кажется, это не преступление.
— Разумеется. Просто меня это удивляет. Я бы голову дал на отсечение, что вы не из тех женщин, которые покупают ширпотребные сувениры для туристов.
— Ну, и очевидно, что вы ошиблись.
— Возможно. Но я соглашусь, что ошибся, если вы объясните мне, что заставило вас купить шкатулочку, усыпанную ракушками?
— Э… это — подарки друзьям, — в очередной раз вывернулась она из расставленных силков.
— А эта шкатулочка — другу или подруге?
— Подруге. А что?
— Она играет в покер?
Джоанна удивленно заморгала.
— Она не отличает туза от девятки. А почему вдруг это вас заинтересовало?
— Вы не полюбопытствовали открыть шкатулочку и посмотреть, что внутри?
— Ну…
— Джоанна, если бы вы это сделали, то нашли бы там колоду карт… э… для взрослых.
— Так вот почему Тони переспросил, действительно ли я хочу это купить, — пробормотала Джоанна, вспомнив непонятное смущение продавца.
— Вашей подруге понравится такой подарок? — кротко спросил Гриффин. Джоанна вздохнула.
— Что ж, впредь мне стоит быть внимательнее.
— Кроме того, совершенно не обязательно покупать что-нибудь в каждом магазине только потому, что вы туда вошли.
— Почему вы думаете…
— Потому что в скобяной лавке вы купили коробку гвоздей! Это меня добило. Мне кажется, в Атланте гвозди свободно продаются, не так ли? И может быть, даже не слишком отличные от здешних.
Джоанна изо всех сил старалась сохранить лицо, но тут он улыбнулся, и она, не выдержав, начала хохотать. Причем она неожиданно почувствовала, что смех этот готов был перейти в истерику. Но Гриффин, казалось, не заметил этого. Что ж, все к лучшему — по крайней мере таким образом ее напряжение разрядилось. Когда, отсмеявшись, она схватилась за перила, пытаясь восстановить дыхание, он с усмешкой протянул ей свой носовой платок.
— Не подумайте, это не затем, чтобы вы заплакали.
Она вытерла слезы и глубоко вздохнула, стараясь проглотить последнее «ха-ха-ха». Явная истерика.
