— Когда мы познакомились, вы, помнится, представились чудовищем из сказки, — напомнила она. — Вы действительно таковы?
Он пожал плечами.
— Конечно — для Кэролайн. Она говорила, что я бесчувственное чудовище, что мне нет дела ни до кого, что я не могу сделать ее счастливой.
— Вы не падали ниц перед ней? — пробормотала Джоанна.
Он чуть прищурился, словно она ненароком задела больное место, но повторил только:
— Я не смог сделать ее счастливой.
Джоанна задумалась. Кажется, она попала в яблочко. Если роман с Адамом Харрисоном не был единственным у Кэролайн, то, вероятно, ей нравилось быть объектом страстной любви и неуемного желания мужчин, но при этом каждый новый партнер быстро ей надоедал, и она разрывала связь. Так не удерживал ли Скотт свою жену невозмутимым лицом и холодным безразличием к ее романам? Может быть, он был единственным мужчиной в ее жизни, который любил ее настолько, что держал свою любовь в тайне, и эта тайна ей так и не открылась?
Ее явно задевала такая отрешенность и невозмутимость — судя по тому, что подслушала Риген. И, возможно, иметь мужа, не подвластного ее чарам, было для нее гораздо интереснее, чем если бы муж любил ее с преданностью Адама Харрисона.
Джоанна ни за что не пожелала бы себе такого брака, и ее безмерно удивляло, каким образом Скотту было этого достаточно. Может быть, узнавая о ее очередном романе, он утешался сознанием того, что он для нее единственный и неповторимый — потому что только его чувствам она бессильна нанести сокрушительный удар.
Отбросив эти размышления, Джоанна спросила совершенно нейтральным тоном:
— Может быть, у нее был роман?
— Вероятно, — ответил он без промедления и видимого изумления. — Но я не знаю, с кем.
— И вас это ни в какой степени не волновало? Скотт пожал плечами.
— Я принимал Кэролайн такой, какой она была, Джоанна. Постарайтесь это понять. Наш брак достаточно рано… в общем, достаточно рано стало очевидно, что одного мужчины ей недостаточно. Она не делала из этого секрета — во всяком случае, от меня. Должно быть, ее романы были нечасты и недолги. Не думаю, что их было больше полудюжины. И пока в городе не сплетничали, я смотрел на это сквозь пальцы.
Джоанна кивнула, гадая про себя, правильно ли она поняла их отношения, но вслух говорить об этом не стала.
— Как вы думаете, сказала бы она вам, если бы, скажем, ее роман плохо кончился? Если бы она по какой-то причине стала бояться своего любовника?
Он опять нахмурился.
— Бояться? Не знаю, вероятно, нет. Она не рассказывала мне о своих романах. Одно дело смотреть сквозь пальцы — но никаких подробностей я знать не желал, и достаточно ясно дал ей это понять. Но я, безусловно, никогда не видел ни малейших следов физического насилия.
— И вы не знаете, чем она была обеспокоена примерно за неделю до гибели?
— Я не заметил, что она обеспокоена. Но как я уже сказал, мы почти не видели друг друга в то время. — Он помолчал. — Вы убеждены, что ее смерть не была несчастным случаем?
— Да, — твердо сказала Джоанна. — Я убеждена, что на мою жизнь покушались, потому что я слишком близко подобралась к причине смерти Кэролайн. Прямо или косвенно, но кто-то приложил руку к тому, что ее машина упала с обрыва. И я должна найти этого человека.
Скотт внимательно посмотрел на нее.
— Сожалею, но я ничем не могу вам помочь. — Он поднялся.
Джоанна тоже встала.
— Кэролайн вела дневник? — спросила она.
— Нет.
— Вы уверены?
— Абсолютно.
Она кивнула и протестующе подняла руку, когда он хотел выйти из-за стола.
— Не нужно — я помню, как отсюда выйти.
Скотт молча повернулся к окну и стал в него смотреть.
Уже у двери Джоанна вдруг остановилась.
— Вы знаете, что интересно. Вы единственный в этом городе, единственный из всех, кто знал Кэролайн, не были потрясены и даже не удивились при виде меня.
— Меня предупредили, — невозмутимо произнес он, не глядя на нее. — Для меня это не было неожиданностью.
Она покачала головой, явно не веря ему.
— Других тоже предупредили, но они все равно были изумлены, а некоторые просто столбенели, увидев меня, а вы нет. Я думаю, это потому, что вы почти и не заметили сходства. Вы знали Кэролайн, как никто другой. Вам вовсе не нужно было присматриваться ко мне, узнавать меня получше, чтобы заметить разницу. Вы ни на секунду не отождествляли меня с Кэролайн. Потому что вы любили ее.
Скотт не повернул головы и вообще никак не отреагировал. Она услышала только вежливое:
— Всего доброго, Джоанна.
Джоанна не поняла, удалось ли ей задеть его за живое. Но, выйдя из дома, где так никого и не встретила, она, поддавшись необъяснимому желанию, завернула за угол, откуда были видны окна кабинета. И почему-то не удивилась, увидев, что окно, в которое он смотрел в течение всего разговора, выходит в прекрасный розовый сад.
— Ты думаешь о другом, — сказала Лисса, закрывая папку со списками товаров магазина. Он не только не мог сосредоточиться на делах — он был явно не в своей тарелке, что было совершенно на него не похоже. За десять минут он уже трижды подходил к камину.
— Мы можем закончить инвентаризацию потом, — сказал он.
Лиссе приятно было бы думать, что причина этой его рассеянности — она, но увы — это было не так. Он почти не смотрел на нее, не смотрел уже целый час.
— Нам нужно закончить скорее, чтобы ясно понимать, что в следующем месяце увидят бухгалтеры, — напомнила она.
Он пожал плечами, хмуро глядя в огонь.
— Что-то случилось? — осторожно спросила она, понимая, что отступает от заведенного порядка.
— Нет.
Чуть помолчав, она сказала:
— Если хочешь, я уйду.
— Но мы собирались пообедать, — сказал он.
По сценарию они должны были поехать в Портленд обедать, оставив Риген на попечение миссис Эймс.
— Это не обязательно, — ответила Лисса. После короткого молчания он сказал чуть виновато:
— Я немного устал.
Стараясь скрыть разочарование, Лисса улыбнулась.
— О'кей. Тогда я, пожалуй, скопирую две дискеты для общего отчета. Не возражаешь, если я поработаю здесь часок? — В магазине у нее, конечно, был компьютер, и дома тоже — портативный, но вся деловая информация должна быть сосредоточена в компьютере Скотта — особенно сейчас, когда близится время годового отчета.
— Конечно, нет. Давай, — ответил он и с неожиданной живостью устремился к двери. — Я пойду.
Лисса не успела даже с ним попрощаться, так быстро он вышел из кабинета.
