Потом я стала старше. И тогда у меня открылись глаза. Я видела, как она, нервничая, грызет ногти, как она ходит по комнате из угла в угол. Я видела, как она смотрит по телевизору глупенькую комедию с застывшими от ужаса глазами, ожидая, что в любую минуту передачу прервут специальным выпуском и сообщат о жертвах среди полицейских. И я привыкла, что после каждого такого выпуска нам сразу же звонил отец, сообщая, что он жив. Он знал, как мучительна для матери тревога.
Слушая ее рассказ, Тор подошел поближе, встал напротив, побелевшими пальцами бессознательно сжимая спинку стула.
— Что случилось потом? — спросил он.
— Он погиб, — коротко ответила Пеппер. — Но во всей этой истории есть страшная ирония судьбы. Отец погиб не при исполнении служебных обязанностей. Он стал жертвой случайной дорожной аварии, какие происходят с тысячами людей, в жизни не сталкивавшихся с опасностью. Он зачем-то поехал в супермаркет: не помню, что именно ему понадобилось. Пьяный водитель на повороте выехал на встречную полосу и столкнулся с ним лоб в лоб. Он умер мгновенно. А виновник аварии ушел с места происшествия на своих ногах.
Пеппер тряхнула головой.
— Мы сидели дома, ожидая его к ужину. Вдруг кто-то постучал в дверь. Когда мать открыла и увидела на пороге его напарника, она не заподозрила беды. Отец ведь был не на дежурстве. Он даже не брал с собой пистолет.
— Вам, должно быть, было трудно это пережить, — заметил Тор, удивляясь странному совпадению их судеб.
— Трудно, — согласилась Пеппер, упрямо вскидывая голову. — Но эта история преподала нам важный урок. Вначале я тоже думала, что никогда не обреку себя на страдания, которые терпела моя мама. Я тоже обещала, что никому не дам страдать из-за меня. А мама стала сильнее. И дело не в том, что худшее осталось позади и ей было уже нечего бояться. Она просто поняла, какую злую шутку играл с ней страх все эти годы. Она увидела, насколько счастливей могла бы быть ее жизнь с отцом, насколько она была бы полнее, если бы она радовалась каждому дню, проведенному вместе, не давая страху отравлять существование. И она заставила меня понять то же самое. Она научила меня, что худшее, что может быть, это сожаление. Жизнь так коротка: увы, мама поняла это слишком поздно. Я не один раз действовала безоглядно, шла на риск, совершала ошибки и расплачивалась за них. Но я никогда не сожалела, Тор.
Тор напряженно слушал.
— И я не намерена сожалеть в будущем, — с улыбкой закончила она.
Вдруг Пеппер рассмеялась.
— Я полагаю, ты не можешь запретить другим любить тебя. Посмотри на Джин. Она в этом доме пять лет. И тебе кажется, что для нее ты только работодатель. Ты даже не догадываешься, что она видит тебя насквозь. Как ты думаешь, она будет горевать, если с тобой что-то случится?
Тор задумчиво слушал, не прерывая.
— А Коди? — продолжала Пеппер. — Он был твоим лучшим другом до того, как погиб твой отец, а потом ты его от себя отлучил. Но он ведь все равно приезжает к тебе снова и снова. Он приезжает, хотя ты его не зовешь. И знаешь почему? Он любит тебя и беспокоится о тебе.
Тор хранил молчание.
— А Люцифер? Конечно, это всего лишь лошадь… Но мы оба знаем, что животные тоже умеют чувствовать. Он привязался к тебе, хотя ты, возможно, этому противился. И от этого никуда не денешься! И собаки, Тор. Представь себе, в твое отсутствие они облазали все углы, разыскивая тебя. Ты догадывался об этом? Они скучали по тебе.
Она подошла и встала возле стула, на который Тор опирался.
— Тор, все мы отдали себя в заложники судьбе, независимо от своей воли. Ты не властен здесь что-либо выбирать. И вообще каждый человек чей-то заложник. Мы не в силах защитить любимых от того, что нам неподвластно. И мы не можем от них отгородиться.
— Пеппер!
Она протянула руку и приложила пальцы к его губам, не давая сказать то, что он хотел.
— Подумай об этом, — тихо попросила Пеппер. — Это все, о чем я тебя прошу. И если в конце концов ты решишь не засорять свою жизнь… заложниками судьбы, так тому и быть. Я уже говорила, я сама замечу, если мне надо будет уехать.
В ее улыбке была натянутость.
— Но ты просил меня говорить честно и должен кое-что узнать. Если я и уйду от тебя сегодня, это ничего не изменит. Нравится это тебе или нет, ты тоже заложник чьей-то судьбы.
Он внезапно заключил ее в объятия.
— Когда ты перестанешь меня удивлять? — прошептал он, зарываясь подбородком в ее волосы. .
Пеппер обвила его руками, чувствуя, как его близость начинает насыщать ее внутреннюю жажду. Вместо того чтобы ответить на его вопрос, она сама спросила:
— Ты не против, если я еще немного побуду с тобой?
— Я был бы сумасшедший, если бы протестовал.
— Тор…
— Хм?
— Добро пожаловать домой. Я по тебе скучала.
На мгновение застыв, он подхватил ее на руки, прижал к груди и пошел к лестнице.
— Я тоже скучал по тебе, — признался он.
— Пеппер?
— Что?
— А ты покажешь мне завтра свой дом на колесах?
— Покажу, если хочешь.
— Мне кажется, время для этого пришло.
— Я только ждала, когда ты мне об этом напомнишь.
— Диана, сваха, целительница одиноких сердец, богиня охоты, как мне удалось на тебя наткнуться?
— Ты позвонил по объявлению, только и всего.
На следующее утро он увидел жилище Пеппер, и фрагменты ее головоломки стали складываться в цельную картинку. Как она и говорила, все было на глазах, надо было только знать, как смотреть. В трейлере было уютно, даже весело. Он был наполнен воспоминаниями. Повсюду были фотографии ее друзей, которых Пеппер заводила в разных странах мира, вещички, напоминавшие о ее странствиях. Связи. Привязанности.
Пеппер с улыбкой разрешила Тору «покопаться» в своих вещах, и он, словно любопытный кот, заглядывал во все углы и закуточки. В доме Пеппер было немало призов и трофеев, завоеванных в различных состязаниях. Однако было заметно, что награды мало для нее значили. Они использовались в качестве подставок для более дорогих ей вещей, подпирали дверь, чтобы не распахивалась настежь, или прижимали стопки нужных бумаг. Несколько призов собирали пыль, сиротливо сгрудившись на малодоступной высокой полке в кладовке.
В шкатулках и ящичках были коллекции безделушек из поделочных камней и слоновой кости. В тумбочке — множество рисунков с неуклюжими дарственными подписями от детишек, с которыми Пеппер успевала подружиться в своих странствиях.
Книги, самые разные по тематике, теснились на полках или громоздились стопками по углам; на каждой такой стопке сверху сидела какая-нибудь мягкая игрушка. У музыкального центра была большая ниша с дисками и кассетами.
