– Ну, – спросила Бекки, влезая в
юбку, – ну, смотри, это я была?
Кирюшка отошел в сторону.
– Футболка не такая!
– Это мы поняли, – ответила
я, – а в целом как?
Мальчишка покусал нижнюю губу, потом сказал:
– На той очки были.
Я протянула Ребекке очки.
– Не, не такие, – завозмущался
Кирюшка.
Бекки секунду смотрела на него, потом вытащила
из кармана брюк большие «блюдца» в белой пластмассовой оправе.
– Во! – завопил Кирка. – Они,
точь-в-точь! Волосы сзади собраны…
Ребекка затянула на затылке хвостик.
– Она, – уверенно ответил
мальчишка, – я еще подошел, только хотел сказать: «Здравствуйте, тетя
Алина», а она сразу: «Ты Ричард?»
– При чем тут Ричард? – совершенно
растерялась Ребекка. – Это еще кто такой?
– Потом объясню, – отмахнулась
я. – Ну а теперь разыграйте сцену. Ты, Бекки, бери конверт, протяни
Кирюшке и спроси: «Ты Ричард?»
Ребекка, как все актрисы на сцене, моментально
преобразилась. Вытянула руку и поинтересовалась:
– Ты Ричард?
Кирюшка взял пакет и сказал:
– Та тетка была ниже ростом.
– Сними каблуки, – велела я.
– Но у меня шлепки, – возразила
Ребекка.
Я посмотрела на ее изящные ступни, обутые в
нечто, больше всего напоминающее сандалии римских легионеров: абсолютно плоская
подошва и несколько переплетающихся ремешков.
– Я не ношу в обыденной жизни
каблуки, – пояснила Бекки, – с моим-то ростом! Кавалеры комплексуют,
я частенько выше их оказываюсь, а на каблуках вообще Останкинская телебашня.
– Тетя Алина ростом чуть повыше
Лампы, – заявил Кирюшка.
Так, а я едва дотягивала до метра шестидесяти.
– Ну, впрочем, не такая коротышка, –
размышлял Кирюшка, – я бы сказал, она посередине между вами, выше Лампы и
ниже Бекки. И потом, у нее были огромные каблуки!
– Да? – удивилась я. – Откуда
ты знаешь?
– А она мне сунула конверт и в станцию
шмыгнула, я за ней пошел, так Алина прямо бежала вперед, я только на эскалаторе
еду, гляжу, она уже в вестибюле внизу и к поезду, вдруг так набок покосилась,
чуть не упала, а баба рядом стояла и говорит девочке: «Ты все каблуки просишь,
смотри, вон тетенька чуть не упала, так и ногу сломать недолго, виданное ли дело,
на таких ходулях носиться!»
Он замолчал.
– Иди мыться, – пробормотала я.
– Не ездила я на «Динамо», –
проговорила Ребекка, – ей-богу…
– Знаю, – ответила я.
– Тогда кто это? Может, фото принести?
– Не надо. Та дама явно постаралась,
чтобы ее в случае чего приняли за тебя. Одежда, очки, волосы, вот только с
ростом осечка вышла. У тебя сколько сантиметров?
– Метр восемьдесят, – ответила
Бекки, – в модельный бизнес приглашали, манекенщицей, только я не пошла.
Зато когда в театральную школу поступала, так экзаменаторы прямо на рога
встали: нет, не возьмем, ну где ей партнеров искать? Ставить мужчин на котурны?
[1]
Она замолчала. В повисшей тишине было слышно,
как Лиза и Костя переругиваются на чердаке, а Кирюшка поет в ванной.
– И что теперь делать? – тихо
спросила Бекки.
– Искать убийцу, – ответила я.
Глава 8
В агентство «Рашен стар» я приехала к четырем
часам дня. Честно говоря, я думала, что в этой конторе занимаются модельным
бизнесом, но на двери висела вывеска: «Биржа актеров».
Я вошла внутрь и очутилась в просторной
комнате, где на кожаных креслах и диванах восседало штук пять девиц весьма
вызывающего вида: все одеты в коротенькие обтягивающие стрейч-платьица. Хотя
назвать платьем кусок ткани размером с почтовую марку язык не поворачивался. Да
еще декольте у троих спускалось до пояса, впрочем, у двоих оставшихся верхней
части одежды просто не было, ее заменяли тонюсенькие лямочки. Я в своих
светло-песочных брюках и бежевой футболке выглядела среди них как монашка,
случайно затесавшаяся в компанию проституток.
Чуть поодаль от «цветника», у стены,
располагался огромный письменный стол. За ним восседала дама лет сорока с
угрожающе размалеванным лицом.
– Простите, – обратилась я к
ней, – кто занимается подбором актеров?
Не отрывая глаз от компьютера, где мелькали
какие-то фигурки, секретарша процедила:
– Фамилия?
– Чья?
– Ваша, разумеется.
– Романова.
Дама ткнула пальцем в кнопку «интеркома». Я
обратила внимание, что у нее невероятно длинные ногти, покрытые лаком
отвратительного темно-синего цвета.
– Да, – прохрюкал динамик.
– Еще Романова, – бросила секретарша
и спросила меня: – Из какого театра?
– Я не из театра, я…
– Вольная птичка, – сообщила дама.
– Пусть ждет! – каркнул голос.
– Садитесь, – велела секретарша.
– Но…
– Садитесь и ждите! – рявкнула она и
перевела на меня глаза.
Выражение их было таким, что я машинально
повиновалась и шлепнулась на диван возле одной из девиц, о чем моментально
пожалела. От милой девушки одуряюще несло французским парфюмом. Несмотря на
жару, она опрокинула на себя, наверное, целый флакон.
Внезапно дверь одного из кабинетов
распахнулась, и вылетела девочка в таком же крохотном сарафанчике. Судорожно
комкая носовой платок, она побежала по коридору и исчезла за дверью с табличкой
«WC».
Девицы в креслах задвигались и выжидательно
уставились на секретаря. Та опять ткнула синим когтем в кнопку.
– Вениамин Михайлович, запускать?
– Давай Романову! – гаркнул динамик.
– Заходи, – кивнула мне дама.
– Но она только что пришла, –
пискнула одна из девочек, – а я с утра сижу!
