– Бледная немочь, – фыркнула Ирина
Леонидовна, – просто застиранная кофточка, ни ума, ни блеска, ни шарма.
Пожалуй, из всех более чем неудачливых детей Бекки самая привлекательная. Вот
моя Карина…
И она замолчала.
– А где работает ваша дочь?
Ирина Леонидовна аккуратно сложила валяющиеся
на столе ручки в стаканчик.
– Карина умерла. Долгие годы ждала, что
Слава все-таки обратит на нее внимание, а потом сгорела в одно лето, саркома.
Я насторожилась. В портрете идеального
академика возник черный мазок. Значит, была девушка, любившая безответно
Славина… Может, Ирина Леонидовна и наняла киллера?
– Простите, а когда случилась трагедия?
– В 1985 году, – ответила
Самохвалова.
Я подавила тяжелый вздох. Пятнадцать лет –
слишком большой срок для ненависти.
Узнав от Ирины Леонидовны все, что можно, я
прошла на первый этаж и заглянула в приемную ректора. Симпатичная женщина, по
виду около тридцати лет, строго сказала:
– Николая Вячеславовича нет!
– Вы Лена?
– Да. Что вы хотите?
Я втиснулась в приемную, сделала самое сладкое
лицо и защебетала:
– Вы-то мне и нужны. Я представляю журнал
«Вестник Академии наук». Собираемся давать статью о новом ректоре Николае
Славине, нет ли у вас его биографических данных?
– Возьмите, – резко сказала
секретарша.
Она протянула листок, тут дверь с треском
распахнулась, и вошел мужчина лет пятидесяти, он нес в руках большую сумку. За
ним семенила девица в невероятно обтягивающих фигуру бриджах и розовом
полупрозрачном топике.
– Ты еще здесь, Лена? – удивленно
спросил мужчина. – Не собралась? А я уже Ларису привел.
Он грохнул сумку на пол.
– Давайте, Ларочка, устраивайтесь!
Девица капризно оттопырила нижнюю губу и
недовольным тоном произнесла:
– В приемной жуть, все менять надо,
шторы, как в деревенской избе, и потом, такой стол мне мал!
– Тогда пошли, – вздохнул
мужик, – покажешь, какой подходит.
Залившаяся краской Лена хранила во время этой
беседы напряженное молчание. Я тоже притихла, стараясь стать незаметной.
Когда за мужиком и девицей захлопнулась дверь,
Лена резко повернулась и зло буркнула:
– Ну, чего уставились? Если есть вопросы,
это не ко мне, тут теперь новый секретарь появился, видали?!
– Вы давно здесь работали?
– Достаточно, – буркнула Лена и
принялась сбрасывать в пакет ручки, календари и скрепки.
Ее пальцы дрожали, а шею и даже грудь,
видневшуюся в глубоком вырезе кофточки, покрывали неровные красные пятна,
словно девушка внезапно заболела корью.
– Не нервничайте, – попробовала я
утешить ее, – ну не могут же вас так просто выставить на улицу, права не
имеют!
Лида подняла на меня абсолютно несчастные
глаза и прошептала:
– А никто не выгоняет, перевели в другое
место, даже оклад такой же!
– Вот видите, – обрадовалась
я, – все хорошо, в приемной-то небось хлопотно сидеть!
Не замечая моих слов, она продолжала:
– Замечательное место, дежурной у входа в
студенческое общежитие.
Я растерянно захлопнула рот. Лена еще пару
секунд перекладывала карандаши, потом неожиданно положила голову на пачку
бумаги и отчаянно зарыдала.
– Ну-ну, – забормотала я, – все
будет хорошо, просто прекрасно…
Внезапно из коридора послышался шум. Лена
подскочила и, подбежав к двери шефа, отчаянно выкрикнула:
– Сделайте что-нибудь, но только выгоните
пока эту выскочку, я не могу показаться ей на глаза с таким лицом!
Не успела она исчезнуть, как в приемную
влетела девица в бриджах. За ней шли рабочие, тащившие стол.
– Ставьте сюда, – распорядилась
девчонка, – а этот унесите.
– Простите, – попробовала я
вмешаться, – но, кажется, Лена не успела собраться…
– У нее было достаточно времени, –
хмыкнула нахалка, – утром ей сообщили, что к обеду нужно освободить
приемную. Николя, то есть Николай Вячеславович, хочет, чтобы тут все выглядело
классно. Давай, ребята, шевелись!
Рабочие, отдуваясь, принялись двигать мебель.
Я заметила, что на столе стоит бутылочка с чернилами «Пеликан», и, пока
активная девица покрикивала на малоповоротливых пролетариев, мои руки быстро и
незаметно откупорили крышечку и поместили пластиковый флакон на стул.
Девица, размахивая руками, раздавала указания,
и в конце концов произошло неизбежное. Со словами: «Как я от вас устала,
идиоты», – милая девушка шлепнулась на вертящееся кресло и тут же заорала.
По светло-бежевым бриджикам потекли фиолетовые потоки.
– Какая… поставила сюда чернила, –
взвыла девчонка.
Я пожала плечами:
– Понятия не имею. Следовало подождать,
пока Лена соберется, глядишь, ничего бы не случилось.
Матерясь, девица вылетела в коридор. Рабочие,
пересмеиваясь, пошли за ней. Я приоткрыла дверь в кабинет Славина и крикнула:
– Лена, выходите!
Очевидно, в апартаментах начальника была
ванная комната, потому что Леночка появилась на пороге с умытым лицом.
– Мы можем уходить, – вздохнула я.
Лена уставилась на фиолетовую лужу,
растекшуюся на светло-бежевом офисном кресле.
– Это что такое?
Я хихикнула:
– Подумайте, какая незадача вышла!
Совершенно случайно на стульчике оказалась банка чернил, к тому же открытая,
ей-богу, не пойму, как такое вышло! Конец бриджам! Очень жаль. Они ей были к
лицу, вернее, к заднице.
Лена расхохоталась, подхватила пакет и
предложила мне:
– Пошли, тут за углом великолепное кафе,
слопаем по мороженому.
Глава 13
Мы сели у окна, и Лена сказала:
– Ну спасибо тебе! Весь день настроение
на нуле было, а тут такая фишка с чернилами!
– Не переживай, – ответила я, –
еще устроишься, хорошие секретари в цене.
– Да, конечно, я найду место, –
отмахнулась она, – не в этом дело, знаешь, просто обидно до жути.
