– Что-то нарушила?
– Нет, – улыбнулся постовой, –
просто поприветствовать, ваш муж ведь просил…
– Чего случилось, командир? –
крикнул Веня.
Сержант перевел взгляд на «БМВ».
– А, так вы опять вместе…
Веня вышел из автомобиля:
– Слышь, служба, отпусти ее, она только
учится, на вот, возьми.
Парень поглядел на зеленую бумажку, потом на
Веню, потом снова на бумажку.
– Вы-то тут при чем?
– Это моя жена, – не моргнув глазом,
сообщил антрепренер, – едет на раздолбайке, а я сзади страхую.
Постовой сунул доллары в крагу и велел:
– Садитесь в машину, я без претензий.
– Ну и ладушки, – обрадовался
Веня, – понимаю, что мы подозрительно выглядим, будь, мил человек, другом,
передай дальше своим, чтобы не тормозили, а?
И он, дав парню еще одну ассигнацию, пошел в
«БМВ».
Милиционер прищурился.
– Вроде у вас вчера был другой муж, на
«шестисотом», или я путаю чего?
Я вздохнула:
– Все верно, вчера был «Мерседес», а
сегодня «БМВ», видишь ли, я калахарка.
– Кто?
– Ну есть такая малая народность,
калахары, нас всего-то на свете двадцать человек осталось, а из них только три
женщины. Вот президент Путин и издал указ.
– Какой?
– У каждой калахарки обязательно должно
быть по пять мужей, у меня еще есть джип, «Фольксваген» и «Форд»…
– Ага, – кивнул растерянно паренек и
кинулся к стеклянному домику рассказывать напарнику о ненормальной бабе,
разъезжающей в насквозь ржавой «копейке» в сопровождении элитных автомобилей.
В «Макдоналдсе» Веня мигом договорился с
обслугой. Чего-чего, а таланта заставлять других людей делать то, что он хочет,
у антрепренера было в избытке. На задний дворик притащили красивый зонт,
заставили столик фирменными стаканами, пакетами и кулечками.
Рейчел и Рамик получили по гамбургеру, Муля и
Ада лакомились жареной картошкой, дети уничтожали «чиккен магнагеттс». Мне
всунули на колени довольно сопевших Аду и Мулю, а остальных псов сгруппировали
у ног.
– Ну при чем тут собаки? –
безнадежно сопротивлялась я.
Парень с добрым лицом вытащил из черного
чемоданчика несколько фотоаппаратов. За все время он не произнес ни слова.
– Так, – удовлетворенно крякнул
Веня, – это круто, лихая фенька. Теперь последние штришки.
Быстрым, ловким жестом он взлохматил мои
короткие волосы.
– Зачем? – дернулась я.
– Молчать, – приказал Веня, –
голову чуть левее, улыбочка! Да не разевай пасть, вместо рта яма на снимке
получится, улыбайся, не разжимая губ. Веселей, огонь в глазах! Прижми собак к
груди. Мулечка, Адочка, ну-ка, киски, улыбайтесь!
Вы не поверите, но мопсихи растянули
коричневые губы и придали лицу, то есть морде, самое радостное выражение.
– Супер, – взвизгнул Веня, –
давай, Лешка, дубль второй!
Парень защелкал затвором.
– Это ловко, это четко, – потирал
руки Вениамин, – это то, что надо! Завтра вся Москва тащиться будет, о,
какая фенька!
Старательно изображая неземную радость, я
слегка скосила глаза в сторону и попыталась увидеть ситуацию в целом. У
служебного входа столпились, побросав других клиентов, сотрудники
«Макдоналдса». Кирюша, Лиза и Костя откусывали сразу от двух гамбургеров. Муля
и Ада старательно улыбались у меня под мышками. Рамик, державший в зубах
биг-мак, положил голову мне на колени, и тоненькая струйка кетчупа стекала по
навсегда испорченной светло-бежевой брючине. Рейчел в той же позе застыла с
другой стороны, только в пасти у нее находился «филе о фиш». Наша
стаффордшириха, если имеется выбор, безусловно, схватит рыбу, наверное, в роду
у нее были крокодилы.
– Отлично, – веселился
антрепренер, – мужья, любовники и дети всем надоели. У актрис вечно
меняются спутники жизни, это не оригинально, а тут! Арфистка с собаками, да
такого никогда не бывало, ни у кого!
Я тяжело вздохнула. Точно подмечено. Дама,
которая живет в Париже, выступает на лучших сценах Европы, ездит в «Макдоналдс»
поужинать со сворой разнокалиберных псов! Да уж, титул «городская сумасшедшая»
прилипнет ко мне навсегда.
– Эй, улыбайся, – крикнул
Веня, – правую ногу чуть вперед, слегка повернись, живей!
Я покорно выполнила команду и неожиданно для
самой себя спросила:
– Слышь, Веня, а что тебя на мне
заклинило, кругом столько актрис!
Вениамин Михайлович взял чизбургер, куснул и
сморщился:
– Холестерин в чистом виде, ну и дрянь!
Понимаешь, голуба, до сих пор все только выклянчивали рольки, а ты меня послала
и вообще ничего не хочешь. Так?
– Так.
– А меня жутко заводит, ежели дама
сопротивляется. Как это, я решил, а она против. Нет уж, обязательно настою на
своем, психофизиология у меня такая.
– Смотри, провалится сериал из-за твоей
психофизиологии, – фыркнула я.
– Наш народ все сожрет и не
кашлянет, – спокойно пояснил Веня, – я после «Просто Мария»
сомневаться перестал. Хочешь рецепт лучшего сериала? Полкило стрельбы, триста
граммов секса, двести – розовых соплей и парочка актеров, о личной жизни
которых приятно поболтать, чем чуднее, тем лучше. На первое место в рейтинге
взлетит. А ты, голуба, проснешься знаменитой, ну поверь мне, звук медных труб
завораживает.
– Прямо-таки знаменитой, – буркнула
я.
– Костя Эрнст с ОРТ сказал гениальную
фразу, – хихикнул Веня, – если в пиковое время каждый день показывать
по телику в течение десяти минут одну и ту же обезьяну, то через неделю народ
на улицах начнет узнавать мартышку и будет просить у нее автограф. Усекла? А
теперь хватит трепаться, раньше начали, раньше закончим. Вперед, улыбку на
морду!
Я вздохнула и оскалилась в объектив.
Глава 15
Утром, положив ровно тысячу рублей в сумочку,
я стучала в окошко барака:
– Эй, Павлик, выгляни!
Но ответа не последовало.
– Павлуша, высунься…
Створки распахнулись, и высунулась баба с
помятым лицом и торчащими дыбом сальными прядями.
– Тебе чего надоть?
