Я вздохнула, совершенно не понятно, почему эта
незатейливая песенка имеет такой сокрушительный, просто обвальный успех!
«Ш-ш-ш» – донеслось из кустов, и на площадку
выехал громадный джип, темно-синий или черный, а может, и зеленый. Во всяком
случае, цвета было не разобрать в темноте. Хлопнула дверца.
– Привезла? – спросил Николай.
Ребекка протянула ему конверт. Она стояла,
облокотившись на «Рено», фары джипа, мощные фонари, ярко освещали ее субтильную
фигурку, затянутую в джинсы и светлую кофточку.
– Давай, – велел брат.
– Расскажи хоть какие-нибудь
подробности, – попросила Бекки.
– Некогда, – отмахнулся он, шагнул к
джипу, потом внезапно повернулся, и я увидела в его руке какое-то странное
тупое оружие, похожее на пистолет с большой нашлепкой вместо ствола.
Мои руки действовали быстрее разума. Включив
дальний свет, я заорала как ненормальная:
– Бекки, падай, он сейчас тебя убьет!
Ребекка рухнула как подкошенная за «Рено
Меган» и быстро-быстро по-пластунски поползла в густые заросли. Через мгновение
она пропала с освещенного участка, скрылась в кромешной темноте, обступившей
машины со всех сторон.
Свет фар моих «Жигулей» ослепил Николая, он
невольно прикрылся рукой, потом начал стрелять. Выстрелы были странно-тихие,
словно щелчки. Раз, два, три, четыре… Интересно, сколько у него патронов?
– Виктор, – закричала я в
наступившей тишине, – не тронь Ребекку, она ничего не знает! Тебе нужна я!
Поймай, если сможешь! Мне-то известно все, Виктор Славин!
С этими словами я поддала газу и пролетела
мимо ошарашенного мужика словно фурия. В свете фар проявилось лицо брата
Николая, чисто выбритое, слегка растерянное.
Я выскочила на шоссе, вдавила правую педаль до
упора. Бедный «жигуленок» никогда не летал с подобной скоростью, хорошо еще,
что на шоссе редко попадались машины, оно было почти пустым, и я неслась прямо
посередине, замирая от страха. В голове билась только одна мысль: что же теперь
делать? Когда я отвлекала Виктора Славина от Ребекки, то действовала
инстинктивно, желая ее спасти, еще бы секунда, и этот подонок убил бы сестру.
Именно это я и подозревала, кстати, услыхав о странном месте встречи, именно
поэтому и решила подстраховать подругу. Да, да, Бекки стала мне подругой, это
произошло как-то незаметно. Так случилось, а друга в беде я бросить не могу.
Но теперь-то что делать? Сзади замаячили фары.
Виктор недолго находился в растерянности и нагонял мой «жигуленок». Его джип
намного мощнее… Господи, помоги!
Вдруг впереди показался магазин, правда,
закрытый. Я заехала за здание и затаилась. Дорога в этом месте делает крутой
поворот, авось Виктор подумает, что… «жигуленок» свернул, и кинется в погоню.
Так и вышло. С диким ревом джип ушел влево. Я
понеслась вперед и, едва живая от пережитого, влетела в ворота дачи.
Дом встретил меня полной темнотой, что
абсолютно неудивительно. Готовясь к ночному рейду, мы с Ребеккой, чтобы
избавиться от излишне болтливых детей, отправили Лизу и Кирилла к Норе, якобы
для того, чтобы полакомиться пирогом с ягодами, а потом переночевать там.
Радостные подростки подхватили собак и убежали. Дача была пуста.
Чтобы прогнать страх, я зажгла свет во всех
комнатах. Несмотря на то что на улице уже рассвело и ласковое солнце, обещавшее
жаркий день, начало свой путь по небосклону, в доме еще царил полумрак.
Так, теперь нужно позвонить Володе и
рассказать, что Виктор собирается покинуть Россию, пусть пришлет в Шереметьево
ОМОН… Понятно, почему он сказал, что в Бутырской тюрьме его не хватятся. В сизо
сидит несчастный Николай, а Виктор, пользуясь редким, почти фотографическим
сходством с братом, собирается преспокойненько использовать его паспорт…
Ну где же эта трубка! У нас крохотный
радиотелефончик «Филипс». Лиза частенько путает его с пультом от телевизора и
оставляет где попало: в кресле, на диване, на столике, между книгами. Я металась
по гостиной и вдруг услышала тихие шаги на террасе.
Чувствуя, как желудок превращается в ледяной
ком, а горло перехватывает железная рука, я глянула в окно. Во дворе сверкал
глянцевыми боками джип. Как он узнал, где я живу? Куда деваться? Где телефон?
Шаги тихо звучали на веранде. Понимая, что
бежать мне некуда, я ринулась к окнам. Но нет! Выпрыгнуть нельзя, убийца увидит
меня и мгновенно выстрелит. Надо спрятаться, но где? Чердак!
Быстрее ветра я взлетела на самый верх,
подтащила к двери чердака старый стол и забаррикадировалась. В дырку в полу я
увидела, как Виктор очень тихо, держа в руках пистолет, ходит по комнате. Ну и
глупость же я сделала! Телефона нет, сообщить никому о том, что в доме убийца,
я теперь не могу. Рано или поздно Виктор догадается о наличии чердака, и тогда…
нет, лучше не думать… Эх, надо было вылезти через окно спальни и бежать к
генералу Рябову. Генерал! «Военно-полевая» связь!!! Я схватила трубку и бешено
закрутила ручку. Ну, проснись же, Олег Константинович, проснись!
– Да, – рявкнул генерал, –
Кирюшка, Лиза, с ума посходили! Ночь на дворе, семь утра!
– Олег Константинович, – зашипела
я, – слышите?
– Великолепно, – отозвался
генерал, – что случилось, Евлампия Андреевна, вы не спите?
– Меня хотят убить, по дому бродит киллер
с оружием, скорей сообщите в милицию, я спряталась на чердаке, но он меня
сейчас найдет.
– Есть! – ответил генерал и
отсоединился.
Вот это военная выучка, никаких вопросов или
ненужных оханий, моментальная, четкая реакция. Только бы милиция поскорей
приехала…
На лестнице, ведущей на чердак, послышались
осторожные шаги. Я юркнула в старый, рассохшийся гардероб, выбросить который
рука не поднималась ни у кого из домашних, и закрыла глаза.
– А ну бросай оружие, подонок! –
загремел внизу голос.
Послышался выстрел, сначала тихий, потом еще
один, оглушительно громкий, крик, следом звук, глухой, такой, словно на пол
упал мешок с мукой…
Дверь на чердак, несмотря на тяжелый стол,
подпиравший ее, легко отворилась.
– Евлампия Андреевна, – бодро
крикнул Рябов, – выходите!
Я высунулась из шкафа. Посреди чердака стоял
генерал с огромной «пушкой» в руках.
– Олег Константинович!!! – взвыла
я. – А где Виктор?
