Гроза догнала нас на полпути с перевала. Мир померк, земля
затряслась под ударами грома, а от вспыхивающих молний мир стал похож на
молодую зебру, Холодная вода обрушилась косыми плотными струями, тут же
застучал мелкий град, укрупнился.
Я стиснул зубы, надо же держать каменную невозмутимость
варвара, мы же солнцу и ветру навстречу, по лицу стекала вода, затуманивая
взор, а град лупил по голове как черт по коробке.
Со всех сторон слышались крики и металлический стук кусочков
льда по металлу. Воевода ехал рядом невозмутимый, как и я, только на его голове
блестел шлем, градины отскакивали и от железных пластин на плечах, панциря на
груди, даже забрало опустил, чтобы губы не отшибло, только усы торчат победно
как у молодого кота.
От шума льющейся воды гремело в ушах, а когда гром
разламывал небо над самой головой, кони приседали до земли. Сухая вода во
мгновение ока потемнела, трещины заполнились сразу же, мутные потоки понесли
сок, сухие листья, щепки. Кони с трудом ломились через встречный ветер, стену
падающей воды, люди что-то орали, я видел раскрытые рты, но слышал только
ужасающий треск, грохот, тяжелые удары, и нескончаемый шум ливня.
Когда лицо воеводы вдруг начало светлеть, я не сразу понял,
что случилось. Там же на западе разрасталась искрящаяся синева неба, там был
яркий солнечный свет, темная туча спешно двигалась на восток, по земле под ней
бежала удивительно точная тень, но за ней неотступно следовал яркий оранжевый
свет.
Солнечные лучи обрушились сверху блистающие как градины,
невесомые, а по голове все еще стучали кусочки льда, нас полоскало ледяными струями,
но мы засмеялись, начали оглядываться, хохотать над жалким зрелищем
Полоса ливня кончилась внезапно, черная тень быстро
двигалась на восток, в небе гремело и грохотало, но стали слышны голоса, смех,
облегченные вопли... или вздохи облегчения... черт, опять могут не так понять,
словом, радостные проклятия и конское ржание. По земле с шумом и плеском несся
мутный поток. Коней захлестывало до колен.
Воевода вскинул руку:
– Пусть вода сбежит! Я не хочу, чтобы хоть одна лошадь
сломала ногу в трещинах.
Принцесса звонко стучала зубами. Герцог вспылил:
– Что кони?.. Если мы сейчас же не обсушимся у костров,
половина из нас умрет от простуды!
Несмотря на яркое солнце, холодный ветер пробирал до костей.
Воевода нехотя пустил коня вперед, мой жеребец невозмутимо пошел рядом. По обе
стороны поднимались каменные стены, но постепенно отодвигались одна от другой,
уменьшались, горы и нагромождение камней оставались позади, а впереди зеленая
долина, там и ветра меньше, деревья, которые можно сжечь в жарком костре...
Скалы наконец разошлись так далеко, что их перестали
замечать. Открылся солнечный мир, голубое радостное небо, зеленая трава...
Снова ледяной ветер пронизал нас до костей: всего в двух
десятках шагов загородили дорогу массивные воины с зеленой кожей, бритоголовые,
головы сидят прямо на широких плечах, отчего у всех вид угрюмый и угрожающий. В
правой руке копье с широким зазубренный лезвием, левая прикрывает грудь и живот
изогнутым щитом, на ногах шипастые сапоги.
Их ряды тянулись от горизонта и до горизонта, а в глубину
шли как волны, постепенно уменьшаясь, пока не слились в сплошное зеленое поле.
Впереди на массивном жеребце, тоже с темнозеленой кожей,
сидел широкий немолодой воин. На голове тускло поблескивал рогатый шлем,
разнесенные в сторону плечи укрыты железом. Сам воин выглядит шире жеребца,
зеленую грудь укрывает круглая пластина размером со щит степняка, на руках
железные поножи с торчащими шипами. Такие же поножи прикрывают ноги от
щиколотки до коленей, шипы выглядят жутко, широкие бедра обтянуты стальной
кольчужной сетью.
Справа у седла висел огромный топор со зловеще изогнутым
лезвием. Щит слева, но с такой массивной грудью этот ветеран способен выдержать
удар тарана или камень, брошенный из катапульты.
– Я вижу, – сказал он тяжелый громыхающим голосом, –
ваш путь и далек, и долог...
– И нельзя повернуть назад, -согласился я хриплым
задыхающимся голосом человека, что выдержал грозу и кое-как спустился с
жутковатого перевала в долину.
Орки за спиной своего зеленокожего воеводы стояли плотной
стеной, выставив копья. За тремя рядами копейщиков виднелись топорометатели, я
их отличал по красным как у панков гребням, а еще дальше находились компактные
группки лучников и камнеметателей.
Воевода орков, немолодой с серой щетиной на зеленом
подбородке, что явно у них за нашу седину, долго и внимательно всматривался в
меня. Тяжелые надбровные дуги выдвигались далеко вперед, глазки прятались как
злые лисята, но я чувствовал как его ощупывающий взгляд шарит по моим мышцам,
но все чаще останавливается на моем лице.
– Мой лорд, – сказал он негромко, – вот уж не
ожидал встретиться вот так...
Я стоял с тупым видом, что мог выражать все, что угодно,
начиная от непреклонности и решительности, до согласия и дружеского
расположения.
– Ага, – ответил я.
Он слегка повернулся в сторону своего войска, вскинул руку.
Я напрягся, готовый вскинуть щит и укрыться под ним от града стрел.
Воздух качнулся, а земля дрогнула: крик орков был страшный и
могучий. Они выкрикнули трижды, коротко и мощно. Мороз пробежал по спине,
волосы вздыбились. Не сразу сообразил, что зеленые отвратительные чудища
почтили меня воинским кличем.
Послышался натужный скрип. Две катапульты неспешно
выдвигались из леса. Мои пальцы левой руки судорожно мяли рукоять щита:
выдержит ли удар тяжелого камня. Это если простая, а если апгрейденная, то
камни полетят раскаленные, слона собьет с одного удара.
Воевода спросил негромко:
– Узнаете?
Он смотрел с ожиданием, я с усилием разлепил твердые
каменные губы немногословного героя:
– Чего?
– Самоходные катапульты, – ответил он совсем
тихо. – Когда мы взяли неприступную крепость на острове... Я тогда вел в
бой Всадников Смерти, их прикрывали драконы, а вы умело распорядились послать
флот на блокаду побережья, а с малым десантом высадились на песчаной косе. Я
был там, нас полегло половина, но вы тогда дрались впереди нас, и мы выстояли!
Помню, лекарь остался лечить раненых, а вы в одиночку поспешили вперед и
уничтожили три вражеские баллисты!
Я поморщился:
– Они ж бьют только на дальние расстояния. Самый слабый
воин может уничтожить хоть десяток, если подберется вплотную.
Сказал и осекся, потому что вырвалось хоть и непроизвольно,
но в памяти всплыл эпизод, как в самом деле вел войска этих зеленых против
государства проклятых людей, жгли города, села, разбивали башни, крушили
катапульты и баллисты, топили корабли, истребляли в боях тяжелую конницу,
эльфийских лучников, а мои зеленые топорометатели умело сбивали грифонов с их
гномячьими наездниками...
