Подвал глюкозовского особняка представлял собой просторное, сухое помещение, заставленное какими-то ящиками. Очевидно, экспонатами для очередной богомерзкой выставки.
– Начинаем, – шепнул я, – свои роли вы знаете. Напоминаю: двум-трем охранникам фонда нужно «показать личики» и оставить их в живых (навеки покалеченными, но способными разговаривать). Зато гости и «телки» Фуфела видеть вас не должны. Вопросы?!. Тогда, с Богом!
Открыв подвальную дверь при помощи дамской шпильки, мы очутились перед замызганной каменной лестницей, ведущей непосредственно в здание. Наверху алели два папиросных огонька, слышался дурацкий гогот и текла оживленная беседа, густо перемежаемая грязной матерщиной. Послушав с минуту, я понял – два фондовых секьюрити покинули на время вверенные им посты. Смолили анашу
[29]
и со смаком вспоминали свои вчерашние похождения в борделе для педофилов.
– …Пятилетка-то кровью изошла из задницы! Зрелище… мля, мля, мля… за…сь, ё…ё…ё!.. Интересно, выживет?..
– Да какая тебе на х… разница, мля, мля? П…ки ничейные… мля, мля. На улице да на вокзалах… ё…ё…ё подобранные на х…
– Подобранные на х…? Гы-гы! Классно ты сказал, мля, мля!..
– А я ваще классный, ё… ё… ё!.. Гы-гы-гы!!!
Я тронул Стрижа за плечо, показал ему два пальца и опять-таки пальцами (большим да указательным) изобразил «ноль»
[30]
. Понятливо кивнув, боец тенью метнулся к «мишеням».
Спустя секунду голоса резко оборвались, а огоньки куда-то пропали. Я услышал тихий, призывный свист Стрижа и подал группе знак подниматься… На тускло освещенной площадке с урной валялись два трупа в камуфляжах, с короткоствольными автоматами за плечами. Один – с неестественно вывернутой шеей, второй – без видимых признаков насилия. Потушенные (вероятно, притоптанные каблуками) «косяки» лежали рядом с ними. В воздухе плавали клубы наркотического дыма… «Молодец!» – показал я Стрижу большой палец правой руки. Похвала была ненапрасной. Бывший гэрэушник сработал идеально: внезапно, молниеносно и бесшумно. Мерзавцы не только не смогли оказать ему какого-либо сопротивления, но даже пикнуть не успели и, похоже, не поняли, КАК пришла к ним Смерть. Мысленно представив их дальнейшую участь, я удовлетворенно кивнул
[31]
и сложил руки крест-накрест, что на условном языке означало – «Приступить к активной фазе операции». Бойцы призраками ускользнули кто куда. Я же двинулся в банкетный зал, незаметно проник в него (используя привитые куратором навыки). Скромно встал в уголочке и осмотрелся по сторонам… В центре зала располагался длинный, широкий роскошно сервированный стол, под которым кто-то шебуршал и, судя по довольной роже одного из присутствующих, занимался тем же самым, благодаря чему сделал карьеру господин Фуфел. Пол застилал ковер из свежесрезанных роз. Под потолком мягко светили позолоченные декоративные лампы, выполненные в форме пенисов, влагалищ и «пятых точек».
Успевшие курнуть «травки» телохранители фигуранта, хихикая в кулак, таращились на присутствующих. А поглядеть им было на что! Оргия находилась на высшем пике своего развития, и подавляющее большинство ее участников полностью утратили человеческое обличье. (Вернее, сбросили маски, скрывающие их подлинные свиные рыла. – Д.К.)
Так, некий известный «правозащитник», спустив штаны с трусами, скакал по полу на четвереньках, пьяно голося: «Я породистая сучка! Кобеля!!! Кобеля!!! Полцарства за кобеля!!!» «Сучку», тоже на четвереньках, пытался догнать абсолютно голый лохматый мужлан – печально известный «художник»-модернист. Но по причине крайней степени опьянения это ему никак не удавалось. Модернист регулярно падал мордой в розы и изощренно матерился в адрес острых шипов… Престарелая худая тетка, сильно похожая на Ирину Тотомаду, взобравшись на стул, показывала стриптиз. Ей, ритмично хлопая в ладоши и фальшиво напевая гимн Соединенных Штатов, аккомпанировал всклокоченный хлюпик из бывшего СПС, ныне переименованного… Нет, не припомню во что. Хотя, собственно, какая разница?! Дерьмо всегда остается дерьмом, как ты его ни назови… Двое существ мужского пола (судя по возгласам, иностранного происхождения) бесстыдно совокуплялись у всех на глазах извращенным способом. Их примеру собирались последовать две страхолюдные лесбиянки: пьяненько хихикали, перемигивались и торопливо срывали с себя одежду. В воздухе висела многоголосая похабщина. Кто-то истерично выкрикивал богохульства. Кто-то с надрывом блевал под стол. И так далее, и тому подобное… «Пир нечисти, – брезгливо подумал я. – Эх, пулемет бы сюда!»
– Первый, Первый, я – Второй, – шелестяще донеслось из вмонтированного в ухо микропередатчика, – семь фондовых по нулям. Трое калеки, но разговаривать смогут… завтра. Сигнализация отключена. Все наши на заданных позициях. Можешь начинать…»
«Нуте-с, приступим», – достав из кармана крохотный красный шарик (сильнодействующее слабительное моментального действия), я посмотрел на фигуранта. Виновник торжества восседал на высоком деревянном кресле типа трона. И в настоящий момент, чавкая, пожирал фаршированного фазана, запивая дичь солидными порциями коллекционного вина тридцатилетней выдержки. Усатая физиономия лоснилась от самодовольства и… от жира. Но не от собственного. Просто ел Константин Валерьевич… как бы покультурнее выразиться?.. Гм! В общем, крайне неопрятно, похуже иного животного… «Пора!» – приблизившись к нему, я бросил в бокал заветный шарик. Через полсекунды суперслабительное бесследно растворилось в напитке. Еще миг, и ничего не заметивший Фуфел, хлюпая, заглотнул вино. И… глубоко задумался, ощутив определенные позывы в кишечнике. Дальше по нашему плану он должен был сломя голову нестись в туалет. Однако произошло непредвиденное. Немного поразмыслив, Фуфел отошел к стене, снял штаны, присел на корточки и с треском опорожнился прямо на пол! Затем, не вытираясь, натянул штаны обратно. Вернулся на «трон» и как ни в чем не бывало потянулся к остаткам фазана!..
Глава 7
Другой бы на моем месте пришел в замешательство (мягко говоря! – Д.К.)… Но я остался спокоен, как удав, т. к. вовремя вспомнил слова дяди Миши: «Слабительное очень надежно. Фигурант не успокоится, пока не выпустит через прямую кишку все содержимое желудка. Но и тогда ему будет ужасно хотеться, хотя уже нечем. Причем все сильнее и сильнее, пока не вколят антидот. Поэтому не беспокойтесь в случае чего. В конечном счете его неудержимо потянет уединиться на толчке. Это я вам точно гарантирую!»
…В случае чего… Оказывается, наш куратор прекрасно знает нравы так называемой «свободномыслящей интеллигенции», а потому заранее предвидел подобный оборот событий… Спустя полминуты Фуфел вздрогнул, по-обезьяньи сморщился, выскочил из-за стола и снова нагадил на пол. Затем еще раз и еще… Присутствующие восприняли сие безобразие с олимпийским спокойствием, чем однозначно подтвердили – подобное поведение для них норма. (Такая, как прилюдные совокупления в извращенной форме и прочие мерзости.) Одна лишь Ирина Тотомада сморщила напудренный нос, громко чихнула. Стоя голой на стуле, подозвала официанта и прошипела по-змеиному:
