Толстолапый выбрал момент и быстро перебрался через реку. Вплотную к забору хозяин поставил баню: двухэтажное монументальное сооружение, на втором этаже которого можно было жить. Толстолапый выглянул, чуть поднял голову над забором: так, сидят охотники, герои дня, сидит Умный Старик, чье имя на языке людей Толстолапый знал, но выговорить не мог. Сидели еще несколько человек, которых Толстолапый много раз видел входящими в этот дом, или знал, что они здесь и живут. От вида одного сидящего на крылечке стало холодно спине и сильно бухнуло сердце: это был самый страшный враг народа Толстолапого, и Толстолапый знал, как его зовут люди, хотя и не смог бы повторить: Маралов.
Надо было оставаться и послушать. Вплотную к стене бани подступала стена крапивы, и в нее-то плюхнулся Толстолапый. Так и залег, бесследно исчез в гуще крапивы, как будто его и не было здесь никогда.
Если бы Толстолапый мог понимать, кто собрался во дворе у Маралова, какие люди вели тут свои беседы, он еще сильнее захотел бы подслушать их разговор. Потому что не только охотники, герои дня, пришли отметиться перед начальством — а Маралов был для них хоть и небольшим, но начальством. Тут же, на осиновых чурбачках, а то и прямо на земле, усиленно дымили трое сыскарей — эти почти не выпускали изо рта папирос.
Были и другие гости, отличия которых от охотников и сыскарей понимал даже Толстолапый… и даже не столько понимал, сколько чувствовал острым инстинктом. Гости в этой группе отличались друг от друга сильнее, чем в первых двух, но сели все-таки отдельной кучкой, расположились в основном на одеяле, заботливо подстеленном Леной… Лена приехала не сама, а вместе с мужем, матерым ученым Михалычем. Эта пара уже побывала у Мараловых два года назад, пережив много странных и удивительных приключений
[2]
.
С тех пор Михалыч осознал порочность сидячего образа жизни и даже немного похудел, но так и остался жизнерадостным подвижным колобком. Ну, и сделался за это время автором еще нескольких книг, папой еще одной дочки, членом еще нескольких научных сообществ, и влез еще в несколько историй одна другой невероятнее и опаснее. Все как обычно. Здесь, у Мараловых, Михалыч предполагал отдохнуть… тоже как обычно, и привез с собой семью: жену Лену и дочек Аполлинарию и Юлианию.
А на расстеленном одеяле присел еще сын Маралова, Андрей, который собирался одновременно и отдыхать, и делать важную научную работу. Потому что темой для дипломной работы у Андрея стали животные горных озер. Чтобы собрать нужный материал, предстояло сделать маршрут километров в триста протяженностью, по совершенно ненаселенным горам. Вообще-то ходить по таким местам одному — мягко говоря, неразумно. И мало найдется стран, где люди идут на такой риск. Скажем, в уставе Королевской конной полиции в Канаде прямо запрещено ходить по одному в «ненаселенку». Ходить по лесу надо по двое, а хорошо бы и по трое!
Будь Андрей сотрудником крупного академического института или, скажем, МГУ — учреждения, в котором неизбежны медкомиссии, куча подписей и согласований, не идти бы ему так… Потому что одиночные маршруты официально и в России запрещены. Но Андрей, студент выпускного курса, никаких расписок не давал, инструкций не слушал, и вполне мог сгинуть в тайге, никак не подведя свое начальство.
— Что, пойдешь смотреть свои озера?
— Естественно! Хочу выйти в августе, там в августе красивее всего.
Начальник рассеянно кивнул; оба знали, что Андрею этот маршрут необходим, значит, он в него точно пойдет. Андрей получил официальную командировку, кое-какое снаряжение, и с самого начала все знали, что в высокогорье он выйдет один.
Даже его папа, Дмитрий Сергеевич Маралов, был не против, и даже, в глубине души, не считал одиночный маршрут чем-то особенным. Он сам их немало провел, одиночных маршрутов по тайге.
Но раз путь в горы все равно лежал через папин дом, не мог же Андрей не погостить?! Вот он и гостил, в меру всеобщего удовольствия. Что характерно, в этот вечер Андрей Маралов сел на расстеленное Леной одеяло, в группе ученых. Стало быть, понимал, где его место.
А четвертым на одеяле, кроме Аполлинарии с Юлианией, пристроился хорошо знакомый Толстолапому Умный Старик, Владимир Дмитриевич Товстолес. Толстолапый, конечно же, не знал, что уже дед и прадед Товстолеса были учеными и дружили с предками Михалыча. Он не знал, что в отличие от прочих, Товстолес-то приехал в Саяны завершать свое исследование нравов и поведения медведей. Но если кого-то и уважал Толстолапый из собравшихся — не боялся, а именно уважал, вполне в человеческом смысле этого слова, то как раз этого смуглого сильного старика с длинным непроизносимым именем.
Толстолапый успел еще услышать: охотники кричали про то, что медведи в лесу «обнаглели», их пора всех истребить. А всерьез начал слушать с того места, где Товстолес стал возражать охотникам…
— Не далее как несколько дней назад я наблюдал… гм… наблюдал очень нестандартных медведей, — тихо, внятно выговаривал старый ученый, — все, что вы им приписываете, наверное, справедливо, но очень уж односторонне… Медведи разные, и это первое, что вам следует понять. Это вообще очень многовариантные животные.
— Ну, а когда они на людей нападают?! Этот вот, которой Катьку ловил?! С такими что делать прикажете?
— Если даже их надо стрелять, имейте в виду — тут же, в двух шагах может жить медведь, который никогда не нападет на подростка, на ребенка. И даже на охотника с ружьем.
— Это известно! Есть медведи, которые и раненые не бросаются!
— Так я же вам и говорю: сколько медведей, столько линий поведения. Это почти как люди.
— Уж и люди…
— Число вариантов поведения у медведей почти сравнимо с числом таких вариантов у людей. Это я говорю, чтобы вы понимали степень сложности проблемы. Я же не делаю пока никаких выводов, я просто говорю: звери, которых я наблюдал на пороге, ведут себя необычно. А насчет девочки… Вы уверены, что ее ночью гонял именно медведь?
Минуты две охотники возмущенно гомонили — так, что Толстолапый невольно морщился от шума, размахивали руками, а Умный Старик недоверчиво качал головой.
— Значит, уверены… А что вы убили именно того самого медведя? Того, который гонял?
Опять всплеск возмущенного шума, махания рук, покачивания головы. А Толстолапый еще сильней зауважал умного человека.
— Подождите, Владимир Дмитриевич… Тут у вас неувязка получается. Если не медведь гонял Катю, то кто? Она же его видела, медведя! Не прибеги Катька в поселок, точно сожрал бы…
Ангельская улыбка тронула лицо Умного Старика. Ангельская и ехидная.
— Э-эээ… Андрюха… Извините, что так вас называю…
— Я привык, все так меня называют!
— Ну ладно, Андрюха так Андрюха. Так вот слушайте, достопочтенный Андрюха: вы когда-нибудь встречали медведя, который не мог бы поймать человека? Причем догнать его в лесу и ночью? Да еще девочку, подростка? Видели?
