Икана фыркнула, как новорожденный жеребенок:
– Полностью?
– Да, почти. Не могу понять, как могли в этой части
Галактики оказаться телурийцы?
– Даже телурийцы?
Гого кивнул, лицо было очень серьезным.
– Все психические характеристики!
Додо думал долго, но Икана смотрела умоляюще, Гого сопел и
копытил пол, я наконец услышал, что оба хотели услышать от капитана:
– Пройдем поближе, взглянем сверху.
Гого тут же что-то тронул на пульте, корабль неуловимо
изменил курс. Додо покачал головой, но Гого дал форсаж, тьма за окнами стала
лиловой, а потом вовсе тахионной, затем снова тьмой, мы ощутили торможение. На
головном экране появилась планета, скудно укрытая облаками, почти без водоемов,
растительности. Даже я бы назвал ее планетой шахтеров, очень уж она по виду
напоминает Донбасс.
Додо сам настроил телескопы, Икана ахнула, на боковых
экранах разрастались крохотные строения, распадались на отдельные здания.
Довольно причудливые, я в архитектуре не смыслю, вижу только, что не барокко,
не барокко точно. Правда, какое оно, барокко, не знаю, но что не барокко –
чью-нибудь голову наотрез. По крайней мере, не муравьи натаскали эти кучи
камней, не муравьи. Муравьи – звери толковые, у них вкус и чувство пропорций.
Правда, то земные муравьи.
Додо пробормотал:
– Я бы скорее предположил, что здесь жизнь пойдет на
кремниевой основе.
– Почему? Температурный режим почти наш.
– Но одни камни…
Оба напряженно всматривались в экран. Додо добавил мощности
лайфоскопа до предела. Приборы загудели от нагрузки. Среди пляшущих кривых и
цветных пятен вспыхивали редкие точки, их смывало разгулом черного и
коричневого света, но вспыхивали снова, снова.
– Ничего не понимаю, – сказал командир. – Не только
жизнь, но даже интеллект?
– Видно же! – возразил Гого сварливо.
– Вдруг потерпел крушение какой из кораблей? –
предположила Икана.
– Наши корабли никогда не бывали в этой области.
– Но… если чужой?
Командир сухо бросил:
– Икана, ты слишком много общаешься с варваром.
Фантазии – признак примитивного уровня.
Икана смолчала, я решил, что надо нахмуриться и грозно
засопеть. Икана потрепала меня по спине, с ее тонкой лапкой это в самом деле
было как по скале, почесала за ухом.
– Твое решение, командир? – спросил Гого.
Додо подумал, сказал неохотно:
– Подойдем ближе, сделаем круг над планетой, рассмотрим
лучше. Возможно, электронная галлюцинация. Гого сказал обидчиво:
– В таком случае придется перемонтировать всю систему
наблюдения. А это можно сделать только дома, на космодроме. Но и без
электроники, уже голым глазом видно… почти видно, что там наши города! А должна
быть голая, совершенно голая!
Додо нахмурился:
– Она и есть голая. Почти нет лесов, а как без них?..
Воды недостаточно, а чтобы производить из почвы, требуется немалая
энергетическая мощь.
Гого сказал победно, словно он сам сотворил эту удивительную
планету и этот удивительный мир:
– Но она существует!
– Посмотрим ближе? – предложила Икана. – Это же явно
наши, телурийцы!
Додо нехотя кивнул:
– Учтите, это задерживает нас.
– Но ведь ненадолго?
Додо держится, как и подобает держаться отцу-командиру, хотя
вижу, самому до свинячьего писка хочется побывать на этой странной планете: в
корабле все привычно и скучно до чертиков, а там новые морды, а может, и
открытия.
Я осторожно поинтересовался у Иканы:
– А там не может быть… другой режим?
Она спросила удивленно:
– Что такое другой режим?
– Ну, в смысле, иная форма правления… или другая раса.
К примеру, негры, а то и вовсе телурийские моджахеды или чечены. Ваш Сталин их…
так сказать, депортировал для осваивания новых целинных земель, но они помнят
старые обиды.
Она отшатнулась, донельзя шокированная таким варварством:
– У нас единый народ!.. Единый язык!.. Это в
глубочайшей древности, миллионы лет тому назад, по недошедшим обрывкам и
предположениям… существуют версии про разные группы людей… хотя это, конечно
же, дикость, верно? Не могли же произойти одновременно в разных точках планеты
люди от обезьян одного вида? Но в каком бы месте это ни случилось, сразу же
получили бы преимущество над остальными видами, начали заселять планету, так
что второго или третьего очага цивилизации просто быть не могло. Верно?
– Верно, – подтвердил я. – Это я так… в виде дикой
гипотенузы. Я ж варвар, мне можно!
За окнами на миг затянуло белым, тут же исчезло, это прошли
чахлый облачный покров. Еще несколько томительных минут, под ногами дрогнул
пол, а неслышный рев могучих турбин оборвался, как будто отрезало ножом.
Додо объявил:
– Я посадил вблизи города. Думаю, к нам сейчас
пожалуют.
Набежал народ, мелкий, все настолько похожи на Додо и Гого,
что я начал оглядываться, здесь ли они. Даже несколько икан промелькнуло в
толпе встречающих. Звездолетная Икана проследила за моим взглядом, объяснила с
некоторым недоумением:
– А как же иначе? Даже если предположить такую дикость,
что некогда были разные люди, высокие, низкие, толстые, худые, белые и черные,
то за миллионы лет все должны были перемешаться так, что в потомстве не будет
никаких различий в помете!..
– Да я не спорю, – ответил я, – только бы пометить их
как-то… Моя бабушка кур краской по спине мазала. Цветных не трогала, а белых –
метила. Кому крылья, кому спину, кому хвост. Ладно, мне все равно, это ж вам
общаться. Додо сказал, чтобы я оставался на корабле.
Она кивнула:
– Да, надо же кому-то сторожить корабль. Мы отлучимся
ненадолго, нас пригласил правитель в свой дворец. Там мы узнаем тайну, откуда
здесь телурийцы.
– Да-да, – ответил я. – Трезор останется сторожить. Или
Барбос. Лучше Барбос – от «Барбар», это «барбарячий босс».
Они отбыли с почетным эскортом, я наблюдал их со всех
сторон, летающие микроскопические видеокамеры позволяют наблюдать сверху,
сбоку, издали или рассматривать при таком увеличении, что одна ресница Иканы
выглядит корабельной мачтой.
Я расположился на диване, ноги забросил на спинку, на
больших экранах хорошо зримо, как приближается горный массив, вырубленный из
темного камня огромный дворец, а дальше множество высоченных домов. Конечно же,
повели во дворец, через анфиладу залов, яркий свет, в стенах драгоценности этой
планеты, а в последнем зале на троне крепкий такой мужик с разбойничьими
глазами. Однако встал навстречу, обменялся рукопожатием со всеми троими,
пригласил сесть.
