– Гм…
Он добавил со вздохом:
– К сожалению, творческие личности обычно весьма
нестойкие в плане психики. Они всегда охотнее других слоев населения баловались
наркотиками… А нынешний наркотик с первого приема делает их широко
образованными, культурными, милыми и прекрасными в общении обывателями. Без
малейшей творческий искры! Они этого не знают, зато соседи с восторгом
замечают, что такой-то вдруг из люмпенов за сутки поднялся до
высокоинтеллигентного… гм… интеллигента.
Я кивнул:
– А если еще и до русского интеллигента, то это уже
вершина падения.
Из интеркома раздался голос Иканы:
– Через три часа будем проходить мимо Центра Миров.
Минуем без остановки или?..
Гого ухмыльнулся:
– Икану за ухом не чеши, только дай заглянуть в разные
диковинные места.
– А что за Центр?
Он отмахнулся:
– Вокруг него самые лакомые для слабаков планеты. Их не
меньше восьмисот.
– Чем лакомые? – спросил я.
– Там когда-то была высокая цивилизация. Очень.
Расщепили не только атом, как у дикарей, не только кварки, как у нептолемов,
или нуклоны, как у угаров, но даже деги, а это уже уровень, даже технически
развитым народам кажется магией… Потом, понятно, целый ряд катастроф. Все
человечество было отброшено на тысячелетия, кое-кто на том уровне сохранил
умение пользоваться магией, хоть суть утрачена, а остальные скатились к
средневековью… Теперь там рай, ибо на всех планетах все превратились в
охотников за сокровищами. Какую бы мелочь ни нашли – всегда праздник, ибо то,
что для хозяев было обычным делом, для полудикарей – волшебство! Ну там
скатерти-самобранки, мечи-саморубы, сапоги-скороходы… Понятно, что у хозяев
вещи предназначались для чего-то иного.
– Понятно, – прервал я. – Микроскопом гвозди. Правда,
если микроскоп хорош, то им можно и гвозди. Хорошо бы в самом деле заглянуть!
– Хорошо бы, – согласился он. – В каждом из нас есть
это гаденькое… верно?
– Верно, – поддержал я. – Какой же русский… в смысле,
разумный, не любит халявы?
Глава 6
Корабль на мгновение завис среди звезд, выбирая, куда
метнуться, чернота космоса исчезла, на экранах замелькали перистые облака. Гого
восхищенно покрутил головой:
– Точный расчет! Ошибка в стомиллиардном знаке, и мы
сейчас оказались бы под твердью планеты…
– Умеете рисковать, – сказал я уважительно.
Гого взглянул укоризненно:
– Капитан? Мы, телурийцы, риск считаем делом постыдным.
Пол тряхнуло, на экранах появились зеленые деревья,
пасущиеся динозавры, а поодаль – высокие белые дома странной постройки. Гого
хлопнул меня по плечу, мол, не скучай, пока мы сходим к бабам и в прочие
злачные места, удалился торопливо, очень даже торопливо. Я наблюдал, как выехал
легкий вездеход, ветер развевает золотистые волосы Иканы, Додо за штурвалом,
Гого обвешан фотоаппаратами и миноискателями.
Выждал еще полчаса, прошел к выходу, все пароли знаю, люк
открылся, я ступил на землю чужой планеты, сказал кодовое слово, люк закрылся.
Воздух свеж, чист, кислорода больше, так что не стоит дышать глубоко, голова
закружится, а кто-нибудь вдруг да воспользуется моей невинностью. Вес моего
зада вроде бы меньше вдвое, это значит, что могу прыгать на десять-двадцать
шагов, запросто подниму слона… хотя на фиг мне слон?
Медленно, потом все убыстряя шаг, прошел по следам
вездехода, светлые здания приближаются, вырастают, я шел, ошалелый красотой и
величием, всматривался в странные знаки, непонятные картинки, как вдруг словно
кто-то ударил в спину: на одном здании победно горят огнем неземные буквы,
складываясь в знакомое слово «Корчма»!
Сердце забилось чаще, грудь поднялась, жадно захватила
побольше воздуху, словно я изготовился нырнуть за драгоценной жемчужиной на дно
океана. Торопливо, страшась, что исчезнет, взбежал по ступенькам, толкнул дверь
и сразу переступил порог. Мощно пахнуло пивом, коньяком, элем и космическими
коктейлями. Задняя стена корчмы выдержана в красновато-багровом цвете старинной
мебели, дверцы застеклены, видны ряды бутылок, взбираются до самого потолка.
Все это отгорожено массивным широким барьером-стойкой, за ней эффектная
красивая женщина с огненно-красными волосами, просто вызывающе красными, сама в
черной майке на голое тело, обнаженные плечи блестят под светом двух люстр.
За ее спиной на огромной картине голая бабища, повернутая ко
мне роскошным задом, но я засмотрелся на саму хозяйку корчмы. Одной рукой
кокетливо упирается в бок, красивый яркий рот смеется, ровные зубы блестят,
другую руку положила на спину здоровенной толстой псины, светло-коричневой, с
черной мордой. Псина лежит грудью на стойке, свесив лапы на эту сторону, вид
добродушный, но я посмотрел на ее мощные челюсти, подумал, что вообще-то и я
добродушный, даже добрый, но бревно переломить могу, как и чью-то ногу.
Столиков как будто не очень много, свет приглушен, у
некоторых на столе по одной-две свечи, сидят и тихо беседуют. За другими
столами по три-четыре человека, противоположную стену не видно в полумраке.
Помещение выглядит уютно, я сдвинулся с места, атмосфера сравнительно
спокойная, прошел к ближайшему свободному столику и тихохонько уселся, не
посмев даже придвинуть стул поудобнее, чтоб не скрипнуло, никого бы не
побеспокоить, я же помню, что это за… академия, словом.
За столами беседуют спокойно, едва слышно льется спокойная
музыка. Везде приглушенный свет, я скосил глаза, в дальнем конце зала дверь с
едва различимой надписью «Старая Корчма», еще дальше вроде бы очень узкая
дверь, почти щель, верблюд уж точно не протиснется, а сверху загадочно мерцают
две непонятные буквы «ОР».
В зале непривычно тихо, я осмелился чуть повернуться и начал
рассматривать посетителей. Со стойки, в свою очередь, меня рассматривает псина,
лапы почти касаются спины толстого лохматого волка, тот на полу по эту сторону.
Волк сразу уставился желтыми глазами. Острые уши настороженно шевелятся, я на
всякий случай даже дышать стал тише, не зная, сказать ли ему что-то вроде: собачка,
я свой, или же фукнуть. Зад волк спрятал за стулом, на котором мерзкое
зеленоватое чудовище, голенастое, как кузнечик или богомол, но ростом с
баскетболиста. Это чудище смачно пьет пиво, светлый гребень на длинной
лошадино-кузнечиковой голове шевелится. К нему спина к спине в хвастливой позе
не то контрабандист, не то наемник, выдающий себя за странствующего принца. В
такой же позе перед ним тощая девица с оранжевыми волосами, сложенная как
аристократка, костюм – облегающее трико гимнастки, синеватое, полупрозрачное, а
к ней почти вплотную пристраивается сзади толстый рыжий попище в отвратительной
лиловой рясе, бородатый и длинноволосый, рыжий, да еще и морда ящиком.
Над попом как раз пролетел не то демон, не то ангел, но
почему-то с рогами, заботливо поправил на ходу поповский колпак, а навстречу
ему прыгнула с кузнечика-баскетболиста упитанная зеленая жаба, перелетела через
плечо принца и аристократку, явно метя на толстого попа.
