Я подумал, спросил ошалело:
– Но если я – Гакорд, единственный наследник герцогства
Ургундия, кроме того, поговаривают, что я еще и сын императора, то как я могу
быть, кроме всего, еще и наследным принцем Трех галактик? Да еще –
единственным!
– Ты что, в самом деле такой дурак, что не понимаешь?
– Не понимаю, – признался я.
– Тогда прими как есть. Не мне сейчас объяснять, у меня
руки затекли. Может быть, опущу хотя бы за голову?
– Ага, – возразил я нервно, – один уже так опускал! Кто
знает, что у тебя там за головой? Держи, пока сможешь. Как только начнешь
опускать, сразу пулю в лоб. А потом, для надежности… ну, сам видел на примере
своего коллеги.
Его руки, в самом деле начавшие было опускаться, взлетели,
как крылья ветряной мельницы под ударами сильного ветра. Наши глаза
встретились, он ясно видел свою судьбу, ибо я ж не демократ, я понимаю, что
прополка рода человеческого необходима, а лучше всего ее начинать с личных
врагов и конкурентов.
– Скажи мне, – мягко сказал я, я тоже видел его судьбу,
– где сейчас торкесса Лилея?
Он сдвинул плечами:
– А что ты мне сделаешь? Застрелишь? Ты этого не
сделаешь.
– Почему?
Он ухмыльнулся:
– Ты же парень в белой шляпе, верно? А я в черной. Это
я могу тебе выстрелить даже в спину, а ты не станешь.
– Кто знает, – ответил я задумчиво. – Времена меняются.
Ценности – тоже.
Мой палец чуть прижал спусковую скобу. Глаза Кварга
расширились, а щеки побледнели.
– Ты не выстрелишь…
– Где торкесса? Говори. Ты же знаешь, у тебя только два
пути: погибнуть или надеть белую шляпу. Или хотя бы не надевать больше черную.
Он криво улыбнулся:
– Шутишь? Если я вот так возьму и исправлюсь, перестану
убивать и грабить, стану ходить в церковь и научусь вязать… да я минуты не
проживу, как меня что-то ухлопает!
– Что?
– Не знаю, – ответил он. – Может быть, с пролетающего
самолета выпадет граната. Или графин с водкой. А то и метеорит с Марса. Ты же
сам знаешь!
Я знал, потому и смотрел на него с грустным сочувствием.
Шансов у него в самом деле нет. Либо погибнуть злодеем, либо исправиться и все
равно погибнуть. Но мне все-таки жаждалось, чтобы исправился. Вовсе не для
того, чтобы раскаявшаяся душа отправилась в рай, а чтобы успел указать, где
торкесса.
– Да, – признал я, – с шансами у тебя туго. Но можешь
вообще совершить какой-нибудь геройский поступок! И получить медаль от
конгресса, пожизненную пенсию жене, а детям тайком расскажу, что ты все равно
остался гангстером.
Он заколебался, упоминание о гангстерах польстило.
– Медаль от конгресса? А от российского правительства?
Я сдвинул плечами:
– Если скажу про Звезду Героя, что, поверишь? Сам
знаешь, от нашего только от хвоста уши. И то отнимут, если есть. Так что медаль
от конгресса, право на жительство и пособие по безработице, а умрешь не с
перекошенной мордой лица в жутком и безумном страхе, а с красивым
одухотворенным выражением торжественной задумчивости и чувством исполненного, а
то и вовсе выполненного долга.
Он взмолился:
– Перестань! Человеку свойственно жить!
Я чуть-чуть прижал спусковую скобу.
– Так то человеку.
– А я кто?
– Щас узнаем, – пообещал я зловеще. – Человек на
девяносто процентов состоит из воды, а монстр на те же девяносто – из слизи.
Сейчас засажу пару пуль в череп, и посмотрим, что вытечет…
– Дурак, – сказал Кварг затравленно. – Из меня вытечет
литр коньяка! И четыре кружки пива… Нет, пиво уже вышло, без всякой слизи, я
прошел курс уколов пенициллином.
– Надо проверить, – сказал я.
Мой палец до половины вдавил скобу. Кварг закричал:
– Перестань, дурак!.. Убедишься, что я человек, но мне
от этого легче?..
Сзади послышались шаги, но прежде, чем я успел дожать до
конца, голос торкессы сказал торопливо:
– Это я, Гакорд!.. Откуда этот человек?.. Ох, это ж
Кварг!
Она хотела броситься к нему на шею, я предупредил:
– Ты забыла, что он враг и работает на телуриан? Кварг,
скажи ей. И хоть женщине не ври!
– А кому же еще врать? – спросил он. Глядя на торкессу,
сказал раздельно: – Да, я работаю на телуриан. И сам, понятно, бхиватец, мы с
ними в союзе. Вам тоже советую сдаться, а я уж замолвлю словечко, чтобы вас
всего лишь сослали в дальнюю колонию.
Я видел по его глазам, что врет, нас тут же убьют, при
первой же возможности убьют. Тем не менее я опустил пистолет, обернулся к
торкессе:
– Он человек, мало того – общечеловек, демократ,
либерал, за шкуру родину продаст, а за баксы – так и планету. Он вне
подозрений, это стандартный юсовец, хоть и не американец.
Торкесса буркнула:
– Все равно – слизь. Лучше бы ты его убил.
– А с кем останемся? – спросил я безнадежно. – Юсовцы и
своих такими сделали, и наших почти всех… Нет, надо по методу товарища
Калашникова… или Макаренко?.. Всех в колхоз за колючую проволоку и выдавливать
из них…
– Слизь?
– Да, юсовость.
Кварг начал опускать руки, я покачал головой и поднял
пистолет. Руки взлетели, как подброшенные взрывом. Торкесса сказала задумчиво:
– Но один аспект прояснился…
– Какой?
– Насчет артефакта. Более того, подозреваю и еще один
далеко идущий замысел.
Теперь мы оба, Иван и я, смотрели на нее с жадным интересом.
Торкесса произнесла медленно:
– А не потому ли тебя скрыли в этом уголке космоса… что
именно здесь хранится Извечная Мудрость?
Мы молчали, ошарашенные, я все старался понять:
исконно-посконная Истина, что ищет в Урюпинске пришелец, и эта Извечная
Мудрость – синонимы или антонимы, наконец проговорил с недоверием:
– Полагаешь… есть какая-то связь? Я и… мудрость?
– Я ничего не утверждаю, – ответила она уклончиво. – Я
просто указываю на совпадение. А случайные ли они – другой вопрос. Но слишком
велика случайность… Ведь только в этой Галактике сто миллиардов звезд! Но все
ценнейшие вещи Вселенной попали именно сюда, на Землю!
Я пробормотал, загибая пальцы:
– Артефакт… Великая Истина… Извечная Мудрость… а что
третье?
Кварг насмешливо фыркнул, а торкесса сказала раздраженно:
– Если бы знать!
Иван закончил любоваться мечом, внезапно подбросил его
вверх, тот дважды перекувыркнулся в воздухе, Иван сделал крохотный шажок, не
сводя с него взгляда, застыл. Меч повернулся острым концом вниз и устремился,
как падающая бомба. Щелкнуло, это меч точно вошел в ножны за спиной ария.
