В коридоре еще трое один за другим, я их смял на бегу, это в
их кинах они такие крутые, а наяву всерьез уверены, что при одном их виде все
будут падать. Мы и падаем, но от хохота.
Зачистив первый этаж, я занял удобную позицию и отстреливал
через окно идиотов, что продолжали ломиться к раскуроченным воротам. Вернее, к
той дыре, что осталась на месте ворот. Оттуда все еще доносятся торопливые
очереди узи, это значит, что вся тяжелая артиллерия у торкессы закончилась,
женщины в любом случае будут палить из гранатометов, даже если увидят муху. К
счастью, у этих плантаторов тоже закончились бронетранспортеры, танки и джипы,
а самим под пули лезть страшновато, самое бы время просить поддержки с воздуха,
вакуумными бомбами или чем-то еще, но я уже успел разбить главную рацию
рукоятью пистолета.
Я стрелял им в спины, демократы уверяют, что это вполне
прилично, в духе свободы от условностей, ну так и получите эти самые свободы от
условностей, пленных брать не буду, где-то у ворот торкесса палит в морды,
затем я увидел ее быструю фигурку в одной моей рубашке, что как поземка несется
мимо горящих бронетранспортеров, танков, перевернутых джипов, перепрыгивает
через безобразно раскинутые трупы, только один лежит в красивой позе, лицо
умиротворенное, благородное, явно один из тех, кого послали сюда насильно, а
втайне нам сочувствовал, но ничего сделать не мог, политкорректность обязывает
говорить и даже думать одинаково, шаг вправо и шаг влево – попытка бегства от
демократии, пуля в затылок и газовая печь, потом некролог с прочувственной
надписью, что погиб за демократию от руки звероватых русских.
Запыхавшись, выпалила на бегу:
– Ты как?
– Все о’кей, – ответил я. – То есть олрайт. Ты все
истратила? Хотя бы десантный нож себе оставила?.. Нам осталось только
прорваться в нижний зал, там сердце всей этой трахомудии.
– Трахо? – переспросила она с подозрением. – Я
полагала, что трихо…
– Язык меняется, – нашелся я, нельзя, чтобы женщина
брала верх, – как и нравы. У тебя гранаты еще остались?
– Только одна.
– Хватит, – решил я. – Прячься за моей широкой, как у
тоталитариста, спиной…
– У тебя скорее, – сказала она язвительно, – как у
демократа, широкая задница.
– Каждый выбирает свое, – ответил я. – Только не изотри
ее поцелуями, пока тут чеку… Зачем засадила так глубоко?
Она что-то шипела за спиной, но я широко размахнулся,
гранату же выпустил из ладони мягким толчком по направлению к массивной
металлической двери. Мы притаились за столом, раздался страшный взрыв. Комнату
ослепило огнем и пламенем, полетели длинные шипящие искры, в воздухе запахло
озоновой дырой. Я вжимал голову в плечи, рядом с грохотом и лязгом рушатся
стальные конструкции, горящие рваные листы металла, воздух обжигает дыхание.
Глава 9
За спиной закашлялось, я оглянулся, торкесса смотрит
ненавидяще. Я похлопал по спине, в руке рукоять пистолета, а мой револьвер
быстр, кувырком влетел в дымящийся провал в стене, зубья металла блестят
красиво и угрожающе, острые, как бритвы. В дыму полыхнули красные искорки
выстрелов, пули просвистели над головой. Я тремя выстрелами поразил троих,
кувырком прошел вдоль стены, отыскивая четвертого, но почему-то не нашел.
Сзади метнулась тень, я едва не спустил курок, ствол уперся
в раскрытый в испуге рот торкессы.
– Какого хрена? – спросил я зло. Сердце колотится, как
горох в погремушке. – Это такой овощ, покажу картинки.
– Зачем?
– Не знаю. Чтоб не думала, что это ругательство. Где
этот чертов суперкомпьютер? Она указала пальчиком:
– Вон там виднеется. Но ты перепутал дверь. Нужно было
идти оттуда, перебить внутреннюю охрану, а потом захватить штат. А ты перебил
персонал, как мы теперь справимся с компом? Зато…
Треск раскрываемой двери оборвал ее слова. Сквозь редеющий
дым видно, как широко распахиваются двери. В зал вбежали рослые люди в черных
облегающих комбинезонах, в масках и с самурайскими мечами за спиной.
Торкесса испуганно вскрикнула:
– Их не меньше сотни! Это самые лучшие бойцы в
Галактике!
– Ерунда, – ответил я сдержанно.
Она взглянула с недоумением и страхом:
– Ты сумасшедший?
– Это они сумасшедшие, – ответил я, с бьющимся сердцем
стараясь, чтобы это звучало как можно невозмутимее. Кивнул на разбросанные по
всей территории стонущие трупы: – Лежат бойцы, не справились с атакой… Лягут и
остальные.
Сердце колотится, как будто пытается выскочить и спрятаться
где-нибудь под шкафом, я вышел на середину, настороженно осматриваясь. Они все
рассредоточились под стенами этого круглого помещения, гибкие и одновременно
чудовищно мускулистые, разом выхватили из-за спин блестящие полосы стали. Туман
почти рассеялся, металл блестел тускло, зловеще, а от багровой надписи «Danger»
на мечах заиграли красные сполохи.
Один ринулся на меня, размахивая во все стороны своей
катаканой, я услышал сзади тревожный крик:
– Лови!
Не глядя, я выставил руку с растопыренной пятерней. В ладонь
шлепнуло холодным и твердым, пальцы сомкнулись на рифленой поверхности. Это
оказалась прекрасная старинная хирагана, я взмахнул ею, пытаясь определить
балансировку, но самурай уже мелькнул близко, мечи сшиблись с металлическим
лязгом. Некоторое время я отбивал удары, краем глаза следил за остальными,
испуганное сердце перестало ломиться из грудной клетки, успокоилось и принялось
за вязание: другие сто или сколько их там, красиво рассредоточились вдоль стен,
все стоят через равные промежутки, синхронно двигают руками и ногами,
прекрасная хореография, периодически кто-нибудь делает в нашу сторону
угрожающее движение, вот щас брошусь, держите меня впятером, да держите же
крепче, идиоты…
Мой оппонент дрался красиво и страшно, я едва успевал
парировать молниеносные движения, потом он вдруг замер, уставившись в меня
вытаращенными глазами. Я без труда ткнул кончиком меча, в этих случаях
достаточно обозначить прикосновение, раздался всхлип, самурай рухнул на спину с
перерубленным горлом. Крови, однако, потекло мало, как из женщины, что и
понятно, здесь же сражаться многим, все перемажемся, как свиньи, нехорошо,
некрасиво, я быстро развернулся, по правилам хореографии следующий должен
метнуться со спины, так и случилось, некоторое время в тишине слышался только
звон, лязг и стук металла. Наши стальные полосы высекали тусклые короткие
искры, наконец противник застыл в ожидающей позе, я красиво взмахнул лезвием… и
хотя, по-моему, кончик меча даже не достал противника, тот отлетел в сторону с
разрубленным лицом и упал на спину, раскинув руки.
– Слепа! – вскрикнула моя красотка, тоже мне новость,
конечно же, слева, а следующий бросится справа, нужна красивая очередность, не
могут же выстроиться гуськом, не эстетично, а так в хореографическим кольце
будут совершать танцевально-угрожающие телодвижения и бросаться, как пластичные
греки из Японии.
