– Да, я ведь из звездного мира Аланды, там сорок солнц,
темноты вообще никогда не бывает, ее не знают! Это наш кошмар, мы от темноты
сходим с ума…
– Ладно-ладно, – сказал я торопливо, – ты только не
подожги там ничего, а мы что-нить придумаем.
– Я бы поджег, – донеслось тоскливое, – да нечего…
Я вытащил поясной ремень, выразительно взглянул на торкессу.
Она испуганно съежилась.
– За что?
– Снимай рубашку, – распорядился я.
Она сжалась, но перечить не посмела, взялась за подол моей
рубашки, глядя укоризненно и с обидой, потащила наверх. У меня дыхание
перехватило, настолько божественно прекрасна, тело налито солнечным светом,
хотя, когда я ее давил в нише, мне казалось, что оно целиком из теплого молока
и меда.
Она продолжала тянуть рубашку вверх, вслед за животом
открылись изумительной формы груди, неужели это их я так грубо лапал, когда
втискивал в нишу, снежно-белые с ярко-красными кружками на вершинках холмов, а
там бутончики роз… тьфу, что за сравнения, им же тысячи лет, а таких женщин
никогда и нигде не рождалось, эта – уникальная.
Она сняла наконец рубашку, я торопливо выхватил, привязал к
ремню.
– Надеюсь, этого хватит…
Она перевела дух с явным облегчением, явно ждала порки.
Наверное, заслужила, женщины всегда заслуживают, что-то по этому поводу говорил
мудрое и вечное великий знаток этого брехливого племени Ницше.
Я лег животом, свесил руку с концом ремня в кулаке:
– Достанешь?.. Там моя рубашка. Смотри не порви!..
Двадцать баксов отдал…
Снизу донесся слабый крик:
– Не достаю…
– Подпрыгни, – посоветовал я.
Через некоторое время еще более горестный возглас:
– Слишком высоко… Попробуй еще ниже!
Я рассердился:
– Кому нужно из дефолта, тебе или международному
империализму?
Глава 11
После долгой паузы ремень дернуло, я едва не выпустил из
рук. Торкесса села мне на ноги, у нее очень мягкий и в то же время упругий зад,
оценил, хотя вроде бы на ногах нет тактильных рецепторов, но я даже сквозь
брюки ощутил гладкость и нежность ее кожи.
Снизу доносилось пыхтение, сопение, всхрапывание,
всхрюкивание. Ремень дрожит, будто по нему поднимается легион бегемотов,
наконец в круге света появилась голова Кварга. Я протянул свободную руку, он
вскрикнул:
– Только не за волосы!
– А если рубашка оторвется? – спросил я сварливо. – У
тебя парик?
– Тебе знать не положено, – ответил он.
Я ухватил его за воротник, торкесса тоже ухитрилась подать
Кваргу руку. Совместными усилиями вытащили, он распластался на закопченном
полу, бока раздувались, как у живородящего сома, а от хриплого дыхания пошло
гулять эхо.
– Думал, конец, – признался он. – Вижу, потерялись
сзади, а меня догоняет огненный вал… И тут впереди открытый люк! Я прыгнул, не
глядя… дуракам везет, не напоролся даже на стояк, распорол бы, как рыбу… Как
хорошо, что вы уцелели. Но… как?
Торкесса торопливо отвязала рубашку, грациозно встряхнула,
выравнивая измятости. Ее фигура красиво и волнующе заколыхалась, по ней
побежала эдакая волна, я стиснул челюсти до скрипа в височных долях.
– Да… так…
Торкесса наконец оделась, рубашка и помятая сидит на ней
просто чудно, на красивых все чудно, кивнула в мою сторону:
– Он… сумел. И меня спас.
Я улыбнулся скромно, ерунда какая, я прынцесс спасаю каждый
день, прямо пачками, пачками, за рупь кучка, произнес звучным голосом
победителя:
– Давайте выбираться. И решать, что дальше.
Кварг тяжело поднялся, лицо сразу осунулось, сквозь личину
уверенного и жизнерадостного выпивохи проступило лицо достаточно образованного
и в чем-то даже интеллигентного человека. Или античеловека, кто их там на краю
Вселенной знает. Во всей его фигуре теперь полная безнадежность, торкесса
всхлипнула, когда он сказал полным трагизма голосом:
– Все, мы ничего не смогли… И уже не сможем.
Я удивился:
– Почему?
– Файл исчез… А базу грохнули.
– Ну и что, – сказал я. – Теперь самое время дождаться,
когда выйдут на нас сами.
Он не понял:
– Зачем?
– Но мы ведь проникли в комп? – спросил я. – Они не
знают, сумели мы что-то прочесть или не успели… Постараются узнать. Нам можно
сидеть и ловить рыбку, как в том рекламном ролике про двух лохов, что надеются,
будто денежки им вот так и капают, как же!
Кварг покачал головой.
– Если бы мы сумели прочесть файл, – сказал он, – они
бы узнали сразу.
– Как?
– Как и весь мир, – ответил он просто. – Такое
могущество скрыть невозможно.
– Ого!
– А вы как думаете?
Я задумался, предложил:
– Все-таки подождем. Ведь возможен и такой вариант, что
мы успели увидеть, но не успели прочесть. Но в памяти это отложилось. При
определенных условиях… ну там авиакатастрофе, большом пожаре, неудачном прыжке
с вертолета, оргазме или уплате налогов – все это может вспомниться, как бы
проявиться в мозгу! Такие случаи бывали… говорят. Одна крестьянка как-то где-то
почему-то после удара палкой по голове заговорила на языке умершего во время
вавилонского пленения мумбо-бембо. Никто даже не знал, что такое племя было, а
она целый язык вспомнила! Правда, всего три слова. Или случай с ринограденциями…
После долгого молчания Кварг сказал тяжело:
– Не верю я в эту возможность, слишком уж она…
нереальная, однако ничего больше не остается. Ладно, разделимся, я отправлюсь
на Перекресток, а через трое суток встретимся. Я буду наблюдать за вами издали
и скрытно. Как только замечу за вами слежку…
– …то ничего не предпринимайте, – ответил я строго.
– Совсем?
– Да!
– Осмелюсь ли я поинтересоваться…
– Лучше не осмеливайтесь, – мрачно предупредил я. – Раз
уж судьба королевства повисла на лезвии моего длинного меча.
Он переспросил в некотором недоумении:
– Простите, королевства?
Я провел ладонью по лицу:
– Ах да, мы в другом квесте… Не успеваешь из одного
мира, тут же в другой, что-то наслаивается, накладывается… Так и кажется, что
вот-вот проскачет бронированная конница с копьями наперевес… Хорошо, так и
поступим. А мы с торкессой продолжим поиски.
Она спросила недоверчиво:
