– Все-все, твоя взяла!.. Закончим. Лежачих не бьют!
– Да, – согласился я. – Их добивают. Где резидент?
Он вытаращил глаза:
– Это какой резидент?
– Сейчас уже не помню, – ответил я, задыхаясь, – то ли
наш, то ли ваш, но какой-то нужен. Лучше – оба. Так что давай делись, а мы
выберем.
– Но кто вам нужен?
– Лучше отвечай по-доброму, – посоветовал я. – Я
вообще-то добрый, гуманист даже, но, как демократ и общечеловек, сперва
прострелю колено… потом другое… Нет, сперва гениталии, а потом молотком разобью
все пальцы.
– Себе?
– А это щас узнаешь, – пообещал я зловеще.
– За что? – взвыл он. – Да не знаю никакого резидента!
– Жизнь такая штука, – сказал я, – что как ни крути, а
живым из нее не выбраться орлам и покруче тебя. А ты не орел, не орел… Я не
полиция, так что, если ответишь, отпущу на все четыре кости. Главное – чтобы
костюмчик сидел, верно? А не его хозяин.
Он торопливо кивнул:
– Да-да, договоримся, братан. Но если бы ты о наркоте
или оружии, что мы переправили в Бангладеш…
– Да на фиг мне наркота, – отмахнулся я. – Пусть
травятся, мне просторнее будет. А в Бангладеш пусть хоть все друг друга
поубивают. Мне главное, чтоб не было войны. Так где резидент?
Он простонал:
– Ну какой резидент? Ты с Луны упал? Какие могут быть резиденты,
где все и так продается и перепродается, где все другу друга сдают, а
родину-мать уже не просто продают, а отдают даром! Если бы я знал, что ты
гнался из-за какого-то придуманного резидента…
– Жизнь никогда не бывает справедливой, – сообщил я ему
новость. – Для большинства из нас так оно, пожалуй, и лучше. А чего убегал?
– Я думал, ты из конкурентной банды!.. От Березы или
Чубатого. А то и вообще маньяк какой-то…
Я спросил оскорбленно:
– А что, похож?
Он кивнул, ответил с убеждением:
– Конечно! Ты посмотри на себя! Небось классическую
музыку слушаешь?.. Небось еще и Романовского читаешь на ночь?
– Ну, – подтвердил я.
– Ну вот, – ответил он несчастным голосом и сделал
попытку отползти чуть, – такие бывают только маньяки…
Он умолк, глаза метнули взгляд к небу. Я не поймался на
такой дешевый трюк, не сводил с него глаз, но вскоре услышал сверху шум
лопастей вертолета. Чуть отодвинулся, быстро посмотрел на небо и снова на
минотавра. Конечно, тот попытался улизнуть, но я сделал подсечку, и он рухнул
вниз лицом.
– Если долго тренироваться, – сообщил я, – то можно
научиться маяться дурью с очень большой скоростью. Как-нибудь попробуй, но не
сейчас… Сейчас я тебе буду рэ-э-эзать.
Вертолет опустился неподалеку, краем глаза я видел гибкую
женскую фигурку, сам же не сводил взгляда с распластанного минотавра. Торкесса
подбежала, запыхавшись, прокричала:
– Это не тот!
Я спросил тупо:
– Как это?
– Да так! – крикнула она рассерженно. – Тот убежал
направо, а ты помчался, как все мужчины, налево!.. Что у вас за рефлекс такой,
как у собачек Павлова, что Сталинград защищал…
Минотавр сказал торопливо:
– Леди, скажите же ему, а то собрался меня резать на
куски, садист!.. Я же не ваша добыча, я человек маленький. Промышляю бартером,
перепродажей, а так как самые низкие цены не у дилера, а у, сторожа, то… сами
понимаете…
Я посмотрел на него, на торкессу, сказал горько:
– А ты говоришь, что удача улыбается смелым… Зато потом
долго ржет над ними! Эх, что делать… Пообещал резать, надо резать. Слово не воробей
– танком не раздавишь…
Минотавр выхватил из нагрудного кармана бумажник, я думал,
вытащит пачку жабьих шкурок, но на свет появилась фотография: женщина с двумя
улыбающимися детьми, а за ними, обнимая их всех, минотавр собственной персоной.
У детских ног толстый боксер с некупированными ушами, толстый и, похоже,
ленивый.
– Неужели, – спросил он с мольбой, – ты зарежешь
человека, которого ждут вот эти детки?
– Зарежу, – ответил я убежденно. Посмотрел на фото
снова. – Твоя собака?
– Моя…
– Ладно, живи. А то собака скучать будет.
Минотавр поднялся на дрожащих ногах, попятился. В глазах и
страх, я же маньяк, и облегчение от присутствия красивой женщины, что, как и
надлежит женщине, явилась и спасла.
– Фу, ну что за жизнь… Слушай, что-то мне твоя рожа
знакома. Мы не в одном отделении служили? Когда закрыли, нам пришлось сперва
зубы на полку, потом приняли предложение Гуся взять под охрану его группу
«Мост». А ты… случаем, не к Березе примкнул?
– Точно, – ответил я конспиративно. – Куда еще
деваться, если родине мы на фиг?
Он улыбнулся виновато:
– Спасибо, камрады… Удачи вам!.. Простите, большого и
заслуженного успеха в личной и общественной жизни… а я, с вашего позволения,
удаляюсь… Помню, ты мне сохранил жизнь, так что я в долгу!
Он в самом деле удалился с такой скоростью, что как будто
рассыпался, только крохотный смерч завертелся на его месте, это же как теперь
свою поганую шкуру ценят, ну просто общечеловеками стали, тьфу, стыдно за них,
к чему идем, вырождаемся уже не только как нации, но и как биологический вид.
– Куда теперь? – спросила она удрученно. – Все следы
потеряны.
– Не все, – возразил я.
– А какие есть?
– Не знаю. Но все оставляет свои следы, не знала?
– Нет, – призналась она.
– Все, – сказал я твердо. – А мы наследили дай боже.
Танки сглаза не боятся.
Она в удивлении открыла рот:
– Какие танки?
– Большие, – объяснил я. – Чем больше, тем не
глазливее! Не говорить же то, к чему поручик Ржевский приучил даже эхо? Надо же
и такому интеллигенту, как я, чем-то разнообразить речь, чтобы не проигрывать в
красочности народу, из которого вышел! Или тебе объяснить, что такое народный
интеллигент?
Она опасливо отодвинулась.
– Не надо. Лучше пойдем в вертолет, а то понабегут
всякие… Я его увела у ротозеев, что зачем-то опустились возле трех
столкнувшихся машин на дороге…
Я только сейчас обратил внимание, что на боку вертолета
крупно написано «ГАИ».
– Понабегут? – спросил я. – Уже бегут! Оставь вертолет,
лучше сделаем вид, что мы ни при чем. И – смываемся. Смываемся!
Часть 2
Глава 1
Рядом гиперсуперуниверсам «Мега», «Икея» и «Ашан», все под
одной крышей, целый роскошный город, а не магазин, с фонтанами, верблюдами и
ледовым катком, под этим куполом Париж бы поместился, но ребятам этого мало:
рядом строится еще что-то совсем уж охрененное, мы пробежали туда, постепенно
сбавляя шаг, на стоянке выбрали приличный автомобиль, я без труда открыл,
торкесса юркнула за руль, заявив:
