Его улыбка стала еще напряженнее.
– В чем оно заключается?
– Имя, – повторил я. – Вам бы еще имя сменить, тогда
могли бы купить себе селедку и морочить ей голову. Имя главного вместе с
фамилией или кликухой не должно быть больше восьми букв. Желательно –
односложных. Для главарей, конечно. Неважно, какого цвета у них шляпы. Таково
Правило.
– Таково правило, – повторил он тупо, переспросил: –
Чье правило?
– Не правило, а Правило, – сказал я значительно. – Это
значит, что неписаное, а значит – более стойкое. Не помню случая, чтобы оно
когда-то нарушалось.
Глава 2
Торкесса шумно дрожала, смотрела на меня с недоумением, но и
надеждой. Я расправлял свои вообще не так уж и широкие плечи, местами я
все-таки русский интеллигент, особенно в плечах и заднице, но сейчас я должен
чувствовать в себе Силу, а как же, со мной Сила, сами мы не местные, а из
джедаев, нам что не по плечу, то по… словом, все равно герои.
– Хорошо, – ответил он кисло, даже поблек на глазах,
плечи чуть опустились, а голос звучал уже не так властно, – я действительно не
главный в команде, хотя и далеко не на последнем месте. Потому могу и сам
задавать некоторые вопросы… Например, такой: почему к вам такой повышенный
интерес?
– Ого, – сказал я. – Вы и этого не знаете? А хочется
свою игру начать, правда?
Он покосился на неподвижных соратников, проговорил чуть
тише:
– Дело в том, что Индельв и Мата Фуги, вы ее знали как
Марью Петровну, – с ними понятно, для одних вы – наследный герцог, для других –
королевский наследник, но повстанцы? Мятежники, отрицающую всякую власть?
Я постарался вспомнить, кто же эти мятежники, порылся в
памяти, взглянул за поддержкой на торкессу, но она почему-то отвела взгляд. Я
легонько пихнул ее локтем, однако торкесса даже отступила на полшага и упорно
смотрит в пол, не желая встречаться со мной взглядом. Да фиг с ней, решил я, с
этой частью загадки. Конечно же, я и есть самая что ни есть уникальная
ценность, потому что это и есть я, любимый и единственный, а все остальные… они
совсем не ценные уже тем, что они – не я, но что-то все еще мешает говорить об
этом вслух, хотя другие уже об этом говорят и пишут без всякого стеснения,
мужчины ходят, распустив животы, а женщины не разгибают коленей, полагая, что
приоткрытые яйцеклады все компенсируют.
– В моих жилах течет кровь также Бакунина, – ответил я,
– Кропоткина, Че Гевары, Хоттаба, Аттилы, Чингисхана и прочих сокрушителей
империй.
Он проговорил медленно, не отрывая от меня пронизывающих
глаз:
– А если предположить, что вы, помимо всего, еще и
наследник последней всегалактической Империи? Истинный?.. Ведь нынешняя ветвь,
если быть точным, узурпаторская! Генкон Третий силой и предательством устранил
законного императора, благородного Роланда Шестидесятого, но было известно
точно, что Роланд успел оставить наследника… И самое удивительное, но
достаточно достоверное, что повстанцы мечтают о восстановлении Империи, при
которой все эти герцоги и мелкие короли будут свергнуты и низведены до
положения простых звездных губернаторов!
Я ощутил приятное щекотание. В приятных грезах иногда
представлял себе, что я – потомок Александра Невского, Дмитрия Донского, а то и
вовсе самого Рюрика, но до Роланда Шестидесятого с его всегалактической
Империей даже самые смелые фантазии не запархивали…
Что-то проникало. Он вздрогнул, с несвойственной человеку с
такой внешностью суетливостью выхватил из нагрудного кармана мобильник.
Щелкнула, откидываясь, крышка. На лицо упал снизу свет от монитора, оно
показалось жестоким и даже очень жестоким.
– Да, – сказал он. – Да… Хорошо!.. Выполню… Да. Да,
конечно!.. Слушаю… Будет исполнено.
Он сунул мобильник обратно, кивнул на торкессу:
– Ты пойдешь со мной.
Она беспомощно прижалась ко мне.
– Что вам от нас надо? – спросил я довольно глупо, сам
понимал, что глупо, но язык поворачивался сам, некоторые фразы, как: «О, нет!»,
«С тобой все в порядке?», «Позволь тебе помочь», «Слезинка невинного ребенка»,
«Терроризм не имеет национальности», «Ист фантастик!», «Не будь героем» – уже в
подпрограмме и лезут сами, не спрашиваясь разума. – Возьмите меня!
Они оглядели меня, у некоторых в глазах появилось
оценивающее выражение, один вовсе заколебался, но Искандерберг сказал резко:
– Возьмите женщину!
Ее грубо оторвали от меня, она цеплялась и плакала, в
больших невинных глазах море слез и горестное недоумение, я сказал ей,
уволакиваемой, вслед:
– Держись, я скоро приду за тобой.
Она прокричала мне:
– Береги себя! А я расслаблюсь и постараюсь получить
удовольствие…
Искандерберг желчно рассмеялся. Двое подручных подтащили ее
к малозаметной двери. Он сказал мне обрекающе:
– Прощай! Этот приятный миг я запомню надолго.
Она в дверях уцепилась за косяк и прокричала мне:
– Все равно я буду представлять тебя!
Искандерберг грубо втолкнул ее, металлическая дверь
захлопнулась за ними с жутким лязгом. Я быстро оглядел оставшихся пятерых
громил. Все типичные быки, крепкие, накачанные, и хотя я сам не кладезь
мудрости, но рядом с ними я прямо Фома Аквинский и Платон с Невтоном. На их
тупых лицах появились подобия улыбок, только пятый не улыбается, хоть и бык, но
выглядит атлетическим красавцем, с благородным красивым лицом, выступающей
вперед нижней челюстью. Грудь настолько широка, что на ней можно было, можно, а
огромные мускулистые руки напоминают… да, напоминают, хотя в плечах широк, как
Черное море, в поясе ему мог бы подойти ремешок царицы амазонок Медеи.
Он взглянул на одного из гигантов, тот кивнул, взревел
грубым голосом:
– Ну, теперь тебя будем казнить! Но, похоже, ты совсем
не тот, за кого тебя принимают. По крайней мере, не настолько умен.
Он коротко и резко ударил меня под дых. Я задохнулся от
неожиданной боли, тут же резкий удар по печени согнул меня вдвое.
Я просипел, стараясь не кривиться от резкого спазма:
– Заткнись, горилла. Пусть уж твой вожак и говорит сам.
Гигант прорычал угрожающе:
– А кто тебе сказал, что вожак не я?
Я прохрипел:
– Дурень, посмотри на свою харю…
Гигант повернулся, как башня Китай-города, даже заскрипело,
поглядел на другие башни из-под каменных уступов, густо заросших шерстью
толщиной с сосновые иглы. Те так же тупо поглядели на него, только красавец
надменно улыбался.
– Ну, посмотрел… – прогрохотал гигант. – И кто же из
нас вожак?
– Не считай меня таким идиотом, – прохрипел я. – Можно
бы спросить что-нибудь и потруднее…
