Она горестно вздохнула, я видел только ее худую спину, где
жалобно выпячивались лопатки, как раньше на глаза все время попадалась ее
изумительная грудь.
– Да, теперь я понимаю… хоть и очень смутно. Начинаю
чувствовать, что ты намного сильнее всего, чему нас учили.
– А чему вас учили?
Она развела руками, вскинула голову, в глазах стыд, я
отметил для себя, что это что-то новое.
– Ты уже знаешь, – проговорила она слабым голосом, –
что в звездном мире существуют звездные короли, бароны, герцоги и
прочие-прочие, что вы считаете далеким прошлым. Но еще дальше пошли в Галактике
Т-34, где сумели от технологического средневековья продвинуться еще глубже,
теперь там правит хан Гирей, религия – паганизм, а верховный муфтий – шаман
Бы-Ба-Бу. У них стадия рабовладельческого государства, но они пытаются найти
пути и суметь опуститься до первобытно-общинного… Представляешь? Другим пока
так глубоко опуститься не удалось…
Я слушал ошарашенный, обалдевший, переспросил глупо:
– А… а зачем?
– Потому что мы зашли в тупик, понимаешь? Звездные
сверхцивилизации, что умели проникать в другие измерения, в микро – и мегамиры,
устроили города на краю расширяющейся Вселенной, чтобы любоваться отступающей
волной Хаоса… попали в страшнейший тупик, теперь им всем грозит гибель, если…
если не найдут выход!
– А выход здесь? На Земле?
– Да, – ответила она. Тяжело вздохнула, добавила: – Все
на это надеются. Земля – наша последняя надежда!.. Понимаешь, наша цивилизация
намного старше вашей, земной, но только недавно пришла к Истинной Мудрости… ну,
той самой, что у вас зовется «слезинкой невинного ребенка» и «а кто решать
будет?»… До этого мы копали рудники, шахты, добывали металлы, плавили, строили
заводы и запускали звездолеты, успели построить Порталы, что связали наш
звездный мир со всеми системами, где мы побывали, но потом все разом… вам в это
трудно поверить, прекратилось. Ну, не совсем разом, сперва эпидемия коснулась
небольшой части интеллигенции, а технари пока еще копали и строили большие
машины, потом чистым технарем стало быть неловко, и вот тогда на планете
остановилось действительно все. Даже пошло несколько вспять, хотя умные
механизмы все же удерживают нашу цивилизации от окончательного коллапса.
Я присвистнул ошалело:
– А… другие?
– И другие, – ответила она несчастным голосом. – По
всем развитым. По звездным. Теперь наша главная проблема… Нет, наша основная
задача… задача выживания! Выживания всей нашей цивилизации, всей нашей расы… и,
боюсь, вообще всех, кто столкнулся с этой проблемой.
Я сел за руль, голова закружилась, поспешно вытащил из
бардачка термос, налил в крышечку горячего кофе. Торопливо выпил, горло
обожгло, зато по пищеводу прокатилось тепло, в голове малость задумалось, что
значит, буду соображать не умом, что нам от этого гребаного ума, кроме атомных
бомб, а по наитию снизу, чем мы и сильны.
– Так те другие, с подобными проблемами, тоже на Земле?
Или вы, бетельгейцы, стараетесь для всех?
Она слабо улыбнулась.
– Вы не поверите… Одни ищут Извечную Мудрость. Легенды
гласят, что сохранилась только на Земле, другие пытаются найти меч-кладенец, которым
в сороковом тысячелетии можно побить внеметагалактического агрессора. Третьи
вот-вот отыщут артефакт из Гипербореи. Да не последней, а первой, что покрыта
вечным льдом. Есть еще четвертые, пятые… сотые. На Земле, куда ни плюнь, в
пришельца попадешь. Вообще-то, у вас догадываются, вон сколько очевидцев, что
видели НЛО и даже общались с зелеными человечками, но кто им верит? Вы тем и
сильны, что верили только в себя, а все эти разговоры о Боге и могучих Старших
Братьях оставили для анекдотов, фильмов, зрелищ и фабрикантов по изготовлению
игрушек.
Я пробормотал:
– А ваша цивилизация занята…
– …одной-единственной неразрешимой задачей, – ответила
она на недосказанный вопрос, – над решением которой больше всего продвинулись
на планете Земля. Как наказывать зло, чтобы не пролилась ни единая слезинка
невинного ребенка? Ведь у вас, несмотря на обилие этих дискуссий, все же
сыплются бомбы! Значит, решение найдено?.. Но смысл его все еще ускользает от
лучших аналитиков Галактики. Это что-то у вас настолько тайное, глубинное, что
знает каждый человек… поэтому мы отказались от первоначальной идеи захватить
все ваши генеральные штабы и прочесть мозги военных министров. Нет, у вас это
гораздо глубже, ведь я своими глазами видела человека, который с аппетитом
поедал суп и одновременно смотрел телевизор, где как раз показывали
бомбардировку Ирака! Бомбы сыпались и сыпались на дома, где сотни и тысячи
детей с их слезинками… Вы не поверите, я в самом деле видела… как человек в это
время преспокойно ел суп!
– Поверю, – пробормотал я. – Представь себе, поверю.
Она остро взглянула, плечи передернулись, как будто голая
вышла на холодный ветер. Я хотел обнять и прижать к себе, как испуганного
потерявшегося ребенка, но она отстранилась, будто рядом с нею оказался еще не
отловленный Кинг-Конг.
Я похлопал ладонью по сиденью:
– Ты собираешься ехать?.. Кстати, с Виолой у тебя все в
порядке?
– Да, – ответила и добавила с подозрением: – А почему
тебя это интересует?
– Да так, – ответил я. – Эти парни, скорее всего,
постарались у нее узнать, как она с нами связана, почему мы пришли ей на
помощь.
Она зябко передернула плечами:
– Какие ужасы рассказываешь! Возможно, как раз сейчас
злодей входит к ней в дом?
– Возможно, – подтвердил я угрюмо, – а она, дура, как
раз принимает душ за прозрачной занавеской.
Торкесса удивилась:
– Почему именно душ? И прозрачной занавески у нее нет.
– Появится, – сказал я еще безнадежнее. – Злодей
пройдет через все комнаты на цыпочках, а комнат у нее столько, что как только
сама не блудит… в смысле, не заблуживается, потом он процыпится в ванную и
семнадцать секунд будет смотреть через занавеску, как она моется, ведь фигура у
нее великолепная.
Торкесса сердито и ревниво посмотрела в мою сторону:
– У занавески?
– Да ладно теперь придираться. Сама знаешь, сиськи у нее
крупнее.
– Ну, это кому как нравится. А почему она не закричит?
Что, не видит?
– Она в этот момент, – ответил я, – с широко закрытыми
глазами, подняв лицо, смотрит в воронку, откуда бежит вода. Вообще-то, у меня в
таком положении вода всегда затекает в уши, ненавижу, но Виола стоит так
красиво и возвышенно…
Торкесса, что уже открыла было дверцу, замерла. В глазах
появился испуг.
– Если ты серьезно…
– Да куда уж больше!
Она прямо взглянула мне в лицо:
