Я потянул носом:
– Здесь тоже пахнет горелым.
– Да нет, когда ты выходил, в пещере…
Я пожал плечами:
– В пробках, как я уже говорил, еще та атмосфера.
Возвращаемся, я уже хочу есть.
– Он опять хочет есть, – проговорил Гого, в его блеклых
глазах был восторг. – Он даже не замечает своего подвига. Это обыденность… Как,
говоришь, называется твоя планета?
– Не скажу, – ответил я. – А вот не скажу, и все.
Додо положил руки на пульт. Вездеход осторожно начал
выползать задом из пещеры. Икана и Гого уютно устроились за спиной капитана.
Тот всмотрелся в экран, сказал сквозь зубы:
– Он гнал сюда по прямой… Хоть ставь на
автовозвращение.
Гого заметил тихо:
– Он прибыл с такой скоростью, что… Я даже не знаю…
Все трое, как я заметил, посматривали на меня с еще большим
удивлением и страхом, чем раньше. Я сел в углу, моей щеки касается колено
Иканы, она запустила пальцы в мои волосы и легонько почесывала, перебирала, а я
не осмеливался сказать, чтобы почесала сильнее, у меня же в самом деле голова
вспотела и чешется. И не только голова.
Глава 3
В конце туннеля забрезжил алый свет. Слабая заря озарила
зеленым светом край неба, вездеход выпятился из норы, как колорадский жук,
развернулся и понесся навстречу разгорающемуся рассвету. Икана сползла с
кресла, прижалась к моей груди, конечно же, широкой звериной, покрытой густыми
волосами. Я бы не сказал, что у меня волосатая грудь, но в сравнении, понятно,
в сравнении, я в самом деле что-то вроде Кинг-Конга из джунглей. Глаза Иканы
закрыты, на губах счастливая улыбка.
Гого покосился в нашу сторону, посерел, попробовал
отодвинуться.
– Ничего не понимаю…
.Додо оглянулся:
– Икана, наверное, нет смысла держать варвара в мире
галлюцинаций?
Она вскинула голову, глаза затуманены:
– Похоже, он их и не замечал.
– Грубая натура, я ж говорил!
– Но сейчас именно это нас и спасло. Ты все-таки
проверь его на отравление. Что за легкие, что за метаболизм! Из нас бы никто не
выжил в такой атмосфере больше трех минут.
Гого добавил:
– Изумительная адаптация наряду с примитивным
восприятием нового! Он совершенно не удивился исчезновению галлюцинации, словно
так и должно быть, легко справился с вездеходом… Но все равно я не пойму, как
он мог справиться!
Он сердито стукнул кулаком по колену. Все трое потерянно
переглядывались. Командир заговорил:
– Я против того, чтобы он свободно разгуливал по
кораблю. Это чудовище, не человек… Что спас нас, это верно, но завтра вдруг
захочет нас уничтожить?
Гого предложил:
– Икана, начинай его учить нашему языку. Лучше будет,
если с ним сможешь общаться не только ты одна.
Далеко впереди показалась залитая зеленым светом громада
корабля. Сейчас он показался мне намного больше, в нижней части зияет огромная
рваная дыра, на земле чернеют обугленные куски металла. Додо поморщился, но
сказал совсем другое:
– Если бы он замешкался… мы бы задохнулись.
– Мне потребуется не больше суток, – заверил Гого.
– Даю два часа, – предупредил Додо. – Через три –
стартуем с этой проклятой планеты!
Икана пощекотала мне щеку ресницами, голос ее был смущенным:
– Герой, я хочу, чтобы ты говорил также и на моем
языке.
Я переспросил:
– Этого хочешь ты или твой хозяин? Хочешь, я убью его и
освобожу тебя?
– Нет-нет, – испуганно сказала она. – Не надо! Он не
хозяин, он… он старший брат.
Я широко и как можно более хищно улыбнулся, показал
ослепительно белые, надеюсь, и острые, как у молодого волка, зубы:
– Хорошо, моя фея. Будем говорить на твоем языке.
Она дернулась, не в состоянии поверить тому, что услышала.
– Повтори! – прошептала она. – Повтори, пожалуйста…
– Хорошо, моя фея, – сказал я с той же интонацией. –
Будем говорить на твоем языке… Я сказал неверно?
– Верно, – прошептала она, похоже, стены покачнулись
перед ее глазами, – все верно… Но я собиралась долго и упорно учить тебя… Как
ты смог?.. Как?
Я пожал плечами, мои бесстыжие варварские глаза смеялись:
– Я много путешествовал. Встречал разные племена…
Ваш язык простой, запомнить его легко. Не весь, конечно,
знаю, но говорить сможем. Верно?
Вездеход осторожно вдвинулся в пробоину, звонко щелкнул,
откидываясь, люк. Я подхватил ее на руки, глаза ее закрыты, дышит слабо, а
сердце бьется, как у не самого крупного муравья.
Гого сделал все, чтобы зарастить металлом пробоину, через
три часа мы уже неслись через пространство, мимо звезд, галактик. Позади на
крохотной планетке остался разбитый вездеход с самым драгоценным металлом во
Вселенной, Гого почернел от горя, ни с кем не разговаривал, губы его
шевелились, шептали клятвы вернуться.
Я все так же хожу с тупым видом, ем и пью, как надлежит
варвару, по-прежнему забрасываю ногами банановые и апельсиновые шкурки на пульт
навигатора, ложусь отдохнуть поперек коридора, словом, в моем поведении ничего
не изменилось. Разве что говорить теперь стал на их родном наречии.
Первым со мной на своем языке начал разговаривать Гого, а
Додо еще опасливо обходил такого вот варварищу стороной, вздрагивал и
напрягался, когда я вдруг вырастал у него за спиной. Я предположил было, что у
него начинает развиваться комплекс, ведь до этого он был самым крутым и умелым,
но сказал себе трезво, что сейчас у меня самого комплекс, возомнил о себе, да
этот Додо смотрит на меня, как на гуляющую без привязи лесную гориллу.
Я начал проходить мимо него, даже не поворачивая головы, это
помогло ему подавить механизм страха, тем более что Икана все дни проводила со
мной, щебетала и щебетала, щебетала и щебетала, удавил бы, но зато допустила к
звездному каталогу, где я вроде бы смотрел объемные картинки, восхищался и
ужасался, чтобы сделать ей приятное, а сам, ессно, смотрел не только картинки,
но и быстро научился ориентироваться по древу и поддиректориям.
Где-то на исходе второй недели Гого слегка ожил, в глазах
появился некий намек на интерес.
– Странноватая планета… Мы пройдем через созвездие
АС90, там не было пригодных для жизни планет…
– А сейчас появились? – спросил Додо скептически.
– Как ни странно, да. Пеленгатор четко указывает, что
там есть жизнь, причем разумная. Более того, характеристики полностью совпадают
с нашими!
