Спустившись с крыльца на двор и направляясь ко второму зданию, Марго подумала, что у страховых инспекторов работа прямо-таки собачья. Платон тоже выглядел приморенным, что не осталось незамеченным для опытного глаза администратора. Но на его взгляд, полный мольбы и надежды, Платон отреагировал непреклонным покачиванием головы. Впрочем, всех четверых участников этого пешего пробега радовала мысль, что вторая трехэтажка раза в два-три меньше предыдущей.
В атмосфере здания, начиная с вестибюля, ощущалось нечто застывшее, что побуждало ходить, по возможности, тихо и понижать голос, как в музее или на кладбище. Внизу, помимо вестибюля, размещались два просторных пустых холла, буфет и, как ни странно, бильярдная. Единственным предметом на первом этаже, напоминающим о существовании обычной реальности, был бильярд — старинный, приземистый, красного дерева, с зеленым сукном и толстыми ножками. Остальная же мебель выглядела так, будто дизайнерам из бесконечного многообразия возможных геометрических форм рекомендовали в первую очередь использовать параболические спутниковые антенны разных размеров. Вся утварь была сделана из пластика цвета графита и отличалась такой массивностью, что казалась литой. Стены покрывали панели примерно такого же цвета, но более темные; их шершавая поверхность поглощала звук и буквально впитывала свет, создавая по углам полумрак.
— Веселенькие у них интерьеры, — вполголоса заметила Марго.
— Так они же на «ты» с космосом, — одними губами улыбнулся Платон.
Из живых существ на первом этаже обнаружилась только буфетчица; при виде посетителей она поднялась со своего параболоидного стула и заняла место у стойки с казенной, но достаточно гостеприимной улыбкой. Опытный взгляд Платона отметил, что позади нее на полках красовались спиртные напитки исключительно высокого качества.
Подметив его любопытство, администратор сделал последнюю вялую попытку остановить вторжение:
— Буфет бесплатный для научных сотрудников… и для вас тоже.
Отделка холла и центрального коридора на втором этаже повторяла черно-серую гамму первого, но смягчалась обилием экзотической флоры.
— И как они растут в такой тьме? — тихонько удивилась Марго.
— Для них это естественно, в тропическом лесу растениям нижнего яруса перепадает мало света, — рассеянно пояснил Платон, заработав этой репликой ошарашенный взгляд администратора.
Видя, что эти варвары направляются в коридор, явно нацеливаясь открывать все двери подряд, он прошептал с благоговением:
— Будьте осторожны. Здесь кабинеты начальства.
— Начальства чего? — почему-то раздраженно и уже не понижая голоса поинтересовался Платон. — Лабораторий, склада, всей фирмы?
— А вот это меня не касается, — администратор тоже чуть повысил голос, — и вас тоже. — Увидев, что Платон взялся за ручку двери, он в ужасе выдохнул: — Туда нельзя!
Не обращая на него внимания, Платон сделал шаг внутрь и увидел то, что категорически не вязалось со всем предыдущим: старинные шкафы, диван и кресла, золотые корешки книг и раскрытый рояль; никаких компьютеров, экзотики и параболических форм. Людей тоже не было.
— Здесь жилое помещение, — равнодушно констатировал он, отступая в коридор.
Ткнувшись наугад еще в одну дверь, он обнаружил другой вариант обстановки: изобилие ковров, восточные диваны и солидную коллекцию фарфоровых или, быть может, фаянсовых статуэток кошек. В этих комнатах явно обитали вполне конкретные люди, имевшие право потакать своим индивидуальным вкусам и наклонностям.
— Это тоже жилое помещение, а не кабинет. Но это — не наше дело. — Платон повернулся и энергично зашагал назад, по направлению к холлу.
Администратор догнал его лишь на лестнице, на площадке третьего этажа и попытался преградить путь к двери.
— Здесь конференцзал. Посторонним сюда нельзя, — агрессивно объявил он, растеряв остатки первоначальной елейности.
— Перестаньте валять дурака. Вы сами нас сюда пригласили.
— Сюда я вас не приглашал! — в голосе администратора появились визгливые нотки. — Сюда посторонним нельзя! Здесь начальство.
— Стихийные бедствия не отличают начальников от подчиненных. — Усвоив, что тут избегают шума, Платон старался говорить как можно громче. — Откройте, пожалуйста, дверь. Единственное, чего вы добьетесь, — в эту дверь войдем не мы вдвоем, а целая группа экспертов, вместе с вашим начальством.
— Нет! Я не имею права!
Тем временем до площадки добрались секретарша и Марго, и тут, к изумлению всех четверых, дверь, ведущая внутрь, стала медленно отворяться. Стало тихо. На пороге из темной пустоты материализовался человек средних лет в темно-сером хорошо сшитом костюме и совершенно непримечательной внешности, кроме одной мелочи: он был очень спокоен, избыточно, сверх всякой меры спокоен.
— В чем дело, Хлопин?
— Это страховые инспектора, — на администратора жалко было смотреть, он съежился, как бродяжка перед омоновцем, — я им говорю, сюда нельзя, а они все равно требуют…
— Это их работа. Извинитесь перед ними и не мешайте. — Как показалось Марго, обладатель спокойного голоса исчез в сумраке коридора раньше, чем кончил говорить.
Миновав нечто вроде прихожей с пустующими комнатенками по бокам (для охранников?), они вступили в помещение, именуемое здесь конференцзалом. Выглядел он впечатляюще: несмотря на усталость, нервное напряжение и обилие уже виденных странных вещей, Марго и Платон смогли еще раз удивиться. Судя по выражениям лиц секретарши и администратора, они попали сюда тоже впервые и были поражены не меньше гостей.
Стены покрывал все тот же аспидно-серый звуко- и светопоглощающий материал, окна отсутствовали, где-то высоко наверху растворялся в темноте потолок. Скрытые источники света наполняли воздух неярким холодным сиянием. В зале как будто ничего не было, кроме огромного, непомерно длинного стола и девяти кресел — одного с торца, противоположного входу, и восьми, установленных по четыре вдоль длинных сторон. Выходило, целый зал предназначался всего для девяти человек — по крайней мере для девяти человек, имеющих исключительное право сидеть во время своих таинственных сборищ. При этом размеры стола были таковы, что эти девять участников могли бы, при желании, за ним не только сидеть, но и укладываться на нем спать, не мешая друг другу. Черная полированная столешница мерцала серебристыми искрами. Точно такое же мерцание исходило и от вогнутых, овальной формы, спинок кресел, высотой превосходящих сидящего человека не меньше чем вдвое. Несмотря на дикость и претенциозность интерьера, в нем присутствовала своеобразная мрачная эстетика, завораживающая зрителя. Это место идеально подходило для съемок фильма об инопланетянах или о секте сатанистов.
Чтобы не потерять лица, Платон громко спросил:
— Запасной выход имеется?
— Н-не знаю… — Администратор сник окончательно. — Наверное, имеется.
